Но у нас на это не обращают внимание. Задача – выполнить решение по темпам ускорения, а уж каким путём выполнить… победителей не судят. Ставится на производство более трудоёмкое изделие и обосновывается его “острая необходимость”. В результате получался абсурд: весь мир борется за технический прогресс и снижение трудоёмкости, и только в СССР мы её увеличиваем и тем самым стимулируем развитие наиболее отсталой части экономики и ещё больше тормозим научно-технический прогресс в производстве.

По нашему мнению, может, этот подход и годился для добывающих сырьевых отраслей, но в промышленности было бы очень примитивно измерять эффективность динамикой роста производства, да ещё и через показатель, непригодный для этого измерения. Такой упрощённый подход, как мы считали, ещё больше ухудшит реальное соотношение уровней развития советской и западной промышленности. В большинстве промышленных отраслей, кроме военно-промышленного комплекса (ВПК), наша продукция отставала от западной в научно-техническом и экономическом аспектах на 10–20 лет. Ускорять её выпуск – это только увеличивать отставание СССР от Запада и разрыв с уровнем западных технологий».

Авторы призывали создавать более современный технический базис для новых продуктов, быстрее ставить их на производство и ускорять развитие именно в этом направлении, но это требовало качественно иного решения на самом высоком уровне: изменения подходов к стратегическому планированию, пересмотра объёмов инвестиций в развитие гражданских отраслей. Требовался межотраслевой структурный манёвр ресурсами.

Щербаков В. И.: «Но вместо этого всё сводилось лишь к нацеливанию всех трудовых коллективов на ускорение (в реальности, как уже говорилось, к увеличению выпуска и трудоёмкости устаревшей продукции). Такое упрощенчество загоняло проблему вглубь, в стратегически обозримой перспективе должно было завести наше промышленное развитие в тупик. Лучшими и самыми передовыми по таким показателям всегда были те, у кого самая отсталая в научно-техническом смысле продукция и самое экономически слабое производство. Кроме того, реально передовое производство в то время уже работало с напряжением и динамика роста всех показателей у него была небольшой».

Напомним, что громкая программа под названием «Ускорение» потребовала направить и без того ограниченные инвестиции в машиностроение, как главную базу НТР.

«А если надо внедрять именно новшество?» – спрашивали авторы, и Владимир Иванович приводил пример из своей практики: «КамАЗ начал применять блок двигателя из высокопрочного чугуна, благодаря чему повышаются его надёжность и ресурс в два-три раза. Но такой двигатель несколько увеличивал материалоёмкость продукции в рублях. Между тем снижение материалоёмкости – тоже один из фондообразующих показателей…

Если говорить в целом, то КамАЗ, выпуская всего восемь моделей автомобилей и ещё десять других наименований продукции, получает в годовом плане 150 строк заданий. Установлены почти два десятка способов штамповки и литья, количество инструмента по видам, даже какое количество узлов и деталей необходимо передать с одного завода на другой в рамках объединения, и т. д. Нормируется, заметим, не столько выход продукции, не доход государства, а внутренняя жизнь объединения, его повседневные расходы.

А ведь речь идёт о крупнейшем производственно-хозяйственном комплексе, способном самостоятельно, с государственных позиций решать проблемы технического прогресса. Но, как Гулливера, объединение оттягивают бесчисленные нити инструкций, создавая ему немалые трудности».