Валентина работала на заводе имени Семена Воскова, а Альберт – на телефонной станции. Несколько месяцев жили в комнате на почте, но пришел новый начальник, и комнату отобрали. Жить стало негде. Родители Валентины Алексеевны тоже не имели тогда своего угла, они еще только устраивались под Ленинградом, в поселке Приютино...
Все эти подробности важны, потому что они и определят дальнейшую географию юности Николая Рубцова.
В 1955 году в Сестрорецк приезжал Михаил Андрианович.
Посмотрел, как мыкается по чужим квартирам сын, пожалел молодых и пригласил переехать к себе, в Вологду.
Трудно сказать, чем руководствовался Михаил Андрианович, делая свое предложение. Незадолго до этого его вышибли с хлопотливой, но весьма хлебной должности в ОРСе.
История случилась темная – пропал вагон с яблоками...
До суда над растратчиком, который «за партию горло был готов перегрызть», дело не дошло, но со снабженческой работой Михаилу Андриановичу пришлось расстаться теперь уже навсегда.
Поначалу Михаила Андриановича пристроили командовать транспортом на пивзаводе, потом заведовать пекарней, но и тут он залетел. 18 марта 1953 года ему объявили строгий партийный выговор за выпивку в рабочее время и низвергли в плотники.
Так что, возможно, теперь, когда на сытой, привольной жизни оказался поставлен крест, Михаил Андрианович вспомнил, как хорошо жили в прежние времена большими семьями, сообща огоревывая свалившуюся беду.
И позабыл, позабыл Михаил Андрианович, что и время стало другим, да и сам он тоже изменился.
– У меня совсем ума не было, так поехали... – вздыхала, вспоминая об этой авантюре, Валентина Алексеевна.
Забегая вперед, скажем, что ничего хорошего из этого не получилось, и через пару месяцев Альберт Михайлович и Валентина Алексеевна ушли из отцовского дома на частную квартиру, а потом и вообще уехали из Вологды, прожив там чуть больше года...
Но еще до этого Валентина Алексеевна стала свидетелем встречи Николая Рубцова с отцом, с братом...
1
Зима 1955 года выдалась холодная.
Вот уже и март наступил, а морозы не ослабевали...
Только что спровадила Валентина Алексеевна цыган, выпрашивавших сахар, – сахара тогда совсем не стало в Вологде, – как снова заскрипел снег под окнами.
Валентина быстро выскочила на крылечко. У калитки стоял черненький, худенький парнишка в осеннем пальто, в ботинках.
– Чего? – спросила Валентина. – От своих отстал?
– Не отстал... – засмеялся парнишка. – Я вообще не цыган. Я брата разыскиваю. А вы... – Он постучал нога об ногу, пытаясь согреться. – Вы не жена Альберта будете?
– Жена! – сказала Валентина. – А ты откуда знаешь?
– Я в справке адрес сестры спрашивал, Галины... А мне сказали, что только Валентина Рубцова есть. И адрес этот дали. А здесь у меня отец живет.
– Михаил Андрианович?
– Ага...
– А чего же тогда в дом не заходишь?
– А можно?
– Заходи. А то я замерзла с тобой.
– А эта... Жена его... Она дома?
– Сейчас должна прийти, в магазин пошла.
– Я тогда посижу немного, погреюсь, – сказал Николай. – Ты, Валя, когда Альберт придет, покажи мне... Я ведь и не помню его...
Пока говорили, пока отогревался в домашнем тепле Николай, вернулась мачеха – высокая, светлоглазая женщина. Только взглянула на Николая и даже раздеваться не стала – вышла, хлопнув дверью.
– Куда это она?! – удивилась Валентина.
– Отца предупреждать, чтобы не оставлял меня здесь.
– А ты откуда знаешь?
– Знаю... Ты мне подмигни, Валентина, когда Альберт придет... Я боюсь, что и не узнаю его...
«И вот пришел отец, – вспоминала Валентина Алексеевна. – И ведь не обнялись даже.
Сел на лавку, и сидят, разговаривают с Николаем, ну так, будто вчера расстались.