– Этот босоногий озорник – сын Сахата, мятежника, который…

– Я поняла.

– Прошу, миледи, идите за мной. Ваш визит – сюрприз для всех нас.

– Мы здесь не с официальным визитом.

– Славно! – обрадовался дозорный. – Проверок никто не любит. В смысле, добро пожаловать.

Леди минули ворота и попали в окружение деревянных домов и колодцев. Стражники патрулировали улицы. За холмами простирались угольные шахты, на которых работали заключённые.

Оборотнёнок потянул Янину к домику, расписанному рунами. Он не походил на величественный замок, в котором она жила. Однако нечто родное виделось ей в резных ставнях и покосившейся крыше. Принцессе нравилось представлять, что жизнь в домишке протекает без интриг и сплетен. Она всегда мечтала о такой.

– Жуткое строение, – шепнула Цефасия и указательным пальцем поправила очки. – Дом крошечный. Как в нём умещается семья с одиннадцатью детьми? Стены покрыты мхом. Крыльцо прогнило. Кошмар!

Янина по-иному посмотрела на домик. Он показался ей тесным и неудобным по сравнению с Зимней Розой. Иллюзия уюта рассеялась.

Дверь отворилась, и на пороге показалась измождённая оборотниха в заштопанном платье. Она растерянно взглянула на леди и замерла в поклоне.

– Пред вами принцесса мира и леди Цефасия Шор! – объявил дозорный, стараясь выслужиться перед господами.

Оборотниха склонилась ниже и потупила взгляд. Визит леди напугал её.

– Мы привели вашего сына, – мягко произнесла Янина.

– Что он натворил? – с ужасом спросила оборотниха.

– Ничего. Джакар просто собирал ягоды.

– Простите, миледи! Я не ведала, что их нельзя собирать! Мы заплатим за ягоды. Может, не сразу… Но заплатим. Не гневайтесь! Он ещё ребёнок.

– Не беспокойтесь, прошу. Ваш сын не провинился. Мы проводили его к вам, чтобы он не потерялся. Как вас зовут?

– Хокра.

– Можно зайти к вам в дом, Хокра?

– К-к-конечно, госпожа.

Хокра распахнула дверь, и леди увидели скудное убранство: стол, два стула и подстилки, расстеленные поверх соломы. На столе дымился суп в глиняной тарелке. Над ним горел подсвечник, прибитый к стене. Под потолком висела дощечка с вырезанными элементалями Четырёх Стихий.

– Дозорный, оставьте нас, – попросила Янина.

– Опасно находиться в колонии без охраны, – предостерёг воин.

– Я не боюсь женщин и детей, – зашла в дом принцесса.

Цефасия одобрительно хмыкнула и присоединилась к ней. Хокра велела сыну поиграть на крыльце и закрыла дверь.

– Как вы оказались в колонии? – полюбопытствовала леди Шор.

– Мой муж имел неосторожность поддержать Инграма и Токэлу Вольфов, – ответила Хокра. – Восстание жестоко подавили, а тех, кого не убили, сослали сюда. Поймите, нам нечего было есть, как и многим в Бекруксе. Тысячи беспризорников до сих пор прячутся в катакомбах под королевством, а по ночам выходят и воруют. Мы волки. В нашей крови добывать пропитание на охоте. Но Матильда объявила оленей, обитающих в южных лесах, собственностью Граффиасов. Муж потерял возможность охотиться. В городской страже платили гроши. Он перешёл на сторону Вольфов в надежде, что наши дети забудут о голоде, но попал в клетку… Мы все оказались в ней.

– Я перечисляла много средств на поддержку нуждающихся, – удивилась Янина. – Недавно отправила золото на улучшение жизни в колониях. Почему до сих пор столько бедняков? Почему те, кому я давала деньги, не приняли меры?

– Спроси у Матильды, – посоветовала Цефасия. – В её власти забрать из макфов и фондов твоё золото. Она могла потратить его на личные нужды.

Принцесса заторможенно пробормотала: «Да» и протянула Хокре мешочек золотых монет.

– Возьмите, – настояла она. – Деньги помогут вырастить детей. Об остальном не беспокойтесь. Я постараюсь улучшить положение каждого в поселении. Народ не виноват, что в королевстве нечего есть.