– Где Искра? – не увидела питомицу Беатриса.

– Понимаешь… она начала царапаться и кусаться, когда ты разговаривала с лихо. Я не удержала её. Батория убежала.

– Астрид!

– Что? Ты же знаешь, я не люблю животных. Тем более, с острыми когтями.

– Я пойду за ней.

– Стражники Люцэра тебя заметят. Они могут схватить нас.

– Я буду осторожна.

Беатриса сжала брошь и оказалась в тёмном переулке. Прислонившись к стене, она принялась наблюдать за происходящим на рынке. У лавки морского чёрта ведьма заметила, как шторка, разделяющая корыто с рыбами и прилавок, шевелится.

– Искра, – позвала питомицу Беатриса, но та не откликнулась.

Ведьме пришлось выйти. Она откинула шторку и разочарованно ахнула. Вместо Искры у корыта сидел рыжий кот. Он доедал жирного карася и довольно урчал. Уйти Беатриса не успела. Воины Люцэра окружили её.

– Вы арестованы, – заявил начальник стражи. – Приказ короля.

– Люцэр не Вальтэриан, – шикнула ведьма.

– Приказы выражают волю обоих лордов. Пройдёмте с нами.

Беатриса сняла брошь и посветила ей в лицо стражника. На её удивление ничего не произошло.

– Лорд Люцэр предупредил о вашем артефакте, – ухмыльнулся воин. – Наши доспехи сделаны из лунного камня. Он препятствует воздействию любых чар. Теперь волшебная брошь – лишь украшение. Мне она не опасна.

– В отличие от огня, – сказала Беатриса и запустила в демонов огненную волну.

Они сгорели. Ведьма помнила, что демоны могут воскреснуть из пепла, поэтому поспешила скрыться. В восточной части базара она нашла баторию. Питомица радостно бросилась в её объятия.

– Ты меня испугала, – призналась Беатриса. – Пришлось из-за тебя поджарить пару демонов.

Искра завиляла хвостом.

– Я знаю, ты тоже переживала за меня, – произнесла ведьма, заходя за угол. – Теперь исчезаем. Полагаю, магии броши хватит, чтобы перенести нас обеих.

Беатриса взяла баторию на руки, и они переместились к остальным путникам. Астрид предложила уйти в пещеру, чтобы проявить карту. Дождавшись, пока демоны, рыскающие на базаре, успокоятся, они пошли на запад.

Янина проснулась, когда Конан ушёл. Она поняла, что произошло, ощутив кровь на ногах и боль внизу живота. Обречённо принцесса взглянула в висящее на стене зеркало. В нём отразился её бледный худой силуэт. Янине не хотелось плакать или гневаться. Она чувствовала себя опустошённой. Интриги, одиночество и непонимание со стороны Граффиасов лишали сил бороться. Гнев захватил её только, когда она прочла записку, оставленную Конаном:

«Доброе утро. Наконец я получил то, на что имел полное право. Теперь ты поняла, кто главный? Хочешь отомстить? Не получится. У меня есть ещё сюрприз. Ты беременна! Я напоил тебя зельем из русалочьей крови, чтобы ты потеряла сознание и зачала с первого раза. Поздравляю. Теперь ты точно Граффиас! Больше не сможешь позорить меня отказом. Готовься, принцесса, отныне у тебя новая роль. Я в кабаке. Праздную. Скоро ты подаришь мне наследника. Не дай Четыре Стихии, чтобы родилась дочь. Я тогда буду зол. Ну, ты понимаешь. Удачного дня, жёнушка».

Ярость вытеснила обречённость. Янина захотела покарать мужа и свекровь. «Я потеряла невинность с мужчиной, который недостоин стать отцом моего ребёнка, – злилась она. – Он воспользовался мной и даже не соизволил после взглянуть мне в глаза. Я принцесса Сноуколда! Ни один мужчина не смеет унижать меня».

Янина собралась на поиски Конана, желая пронзить его ледяными иглами. Её трясло. Пальцы сжимались в кулак, глаза неистово блестели. Тихий стук в дверь показался ей звонким ударом колокола.

В покои проскользнула Цефасия Шор, одна из богатейших леди Бекрукса. Очки её сдвинулись на нос, многослойные юбки взметнулись, напомнив принцессе лепестки разноцветных подсолнухов.