– Поможет, – заверил Высший жрец. – Они теперь едины.

Оборотни сложили руки в молитвенном жесте. Кастор подавил тоскливый стон и упёрся лбом в стену. Шератан положил руку ему на плечо. Высший жрец стряхнул её и выбежал из склепа.

На поминальный обед он не явился. Блуждал среди деревьев, размышляя о последней воле исповедника и важности обретения жезла Четырёх Стихий.

К рассвету Кастор вернулся в обитель. Майслав с укором оглядел его и пробурчал: «Вы с Шератаном жрецы, а не дворовые мальчишки. Зачем выясняете, кого больше любит родитель? Все равны перед Создателем». Высший жрец проигнорировал старшего и пошёл на поиски Шератана. Обменявшись при встрече хмурыми взглядами, они покинули обитель и отправились в Тайлос.

Перед границей с королевством оборотней простиралась Красная пустошь. Небо озаряли багровые всполохи, отражаясь в стеклянных валунах. Их окружала синяя трава, прорастающая сквозь песок.

Кастор и Шератан ступили на валун. Он треснул. Стёкла поднялись в воздух, и воронка открылась. Тела жрецов остались на месте. А души отправились в путешествие по энергетическим пузырям. Они были созданы первыми навьянами по аналогии с параллельными мирами.

Высший жрец оказался посреди зелёной рощи. Деревья наощупь напоминали вату. Мягкая, как перина, земля дарила ощущение невесомости. Похожее Кастор испытывал, когда во время медитации попадал в межмирье.

Призрак Завада материализовался из скопления энергетических волокон и погрозил ему пальцем.

– Убил меня, не разобравшись, – пробасил он. – Не дал шанса доказать, что я не травил собратьев.

– Ты без того грешил много, – заявил Кастор. – Надейся, что страшной смертью вымолил прощение Создателя.

– Глупый. Прежде был безвольным стражем Мейраков, теперь – пешка навьянов. Сам не знаешь веру, которую принял. Она построена на лжи, как и другие.

– Меня не интересует мнение грешника.

– Я иллюзия. Мои слова – твои мысли. Признай, что веришь не в Навь, а в свою избранность.

– Нет! Я изменю мир, разрушу устаревшие правила. Создатель на моей стороне!

– Поэтому в религиозных трактатах везде написано имя короля? Религия – одна из верёвочек, за которую он дёргает, чтобы управлять миром. Жрецы – марионетки богачей.

– Я не марионетка! У меня есть магия. Скоро я получу жезл и спасу Сноуколд!

– Ты недостоин выступать против сильнейших магов. Ты – мальчик без семьи и дома. Безродный скиталец, обманутый и отвергнутый.

– Я мессия. Я заберу, что должен мне мир! Отойди!

Высший жрец махнул рукой на Завада. Тот рассеялся, издав протяжный стон. Кастор продолжил путь, осознавая, что в Тайлосе страхи обретают плоть и ждут момента, чтобы утянуть в пучину самобичевания и тоски.

Шератан шёл по извилистому коридору. Каменные стены с символикой Нави давили. Звон шагов усиливался. Маятник раскачивался на потолке, ускоряя течение времени.

Кастор выскочил из-за угла, чуть не сбив оборотня. Глаза его отливали красным. Сбившееся дыхание холодило кожу.

– У тебя должно быть испытание в иной части Тайлоса, – угрюмо молвил проповедник. – Чего молчишь как неживой?

Высший жрец не ответил. Шератан разозлился, резко потянул его на себя и увидел рану на груди Кастора.

– Что с тобой? – оторопел проповедник. – Скажи во имя Нави!

– Я победил чудовище, охраняющее выход из Тайлоса, – чужим голосом произнёс Высший жрец. – Но оно ранило меня. Помоги! Выход скоро закроется.

Шератан пристально посмотрел в конец коридора. Из нежно-голубых вихрей сформировался портал. Магия растеклась по Тайлосу, лишая энергии, способной перенести в пустошь.

– Почему портал закрывается сейчас? – заволновался проповедник, тряся Кастора. – Мы ещё не прошли испытания!