– Да я вот всё думала-думала, зачем тебе мои трусики? – И, не дав ему ответить, тут же продолжила: – В общем, я решила спросить у гугла. И ты знаешь… Как бы тебе это помягче сказать… – не останавливаясь, мы миновали первый подъезд. – Все признаки указывают на то, что у тебя фетишизм, Ростислав Романович, – выдала я. – Да, возможно, ты даже не подозревал о своём психическом расстройстве, – затараторила. – Ну, в том смысле, что тебе казалось это м-м-м… нормой. Но это не так! Это самая настоящая па-ра-фи-лия! – по слогам произнесла я, искренне восхищаясь недюжинным самообладанием мужчины. Всю жизнь эталоном выдержки для меня являлся папа, хоть и его терпение небезгранично. Но Бармалей сейчас решительно бил все известные мне рекорды. – Ты как первобытный человек, который в каждом камешке, в каждом кусочке дерева видит нечто живое. Не удивлюсь, если у тебя есть целая коллекция фетишей: слипы, стринги, бразилиана... А может… Может, там есть и чулки. Или даже... балетные пачки! – меня несло и несло. Интуиция вопила: «Замолчи!», но я только отмахнулась. – Я понимаю, мне ты никогда не признаешься. Скорее всего, ты и перед собой не можешь быть до конца честен. Но специалисту всё же проще открыться, поделиться своей проблемой. Там, кстати, тоже свои нюансы, – поднялась под козырёк подъезда. – Есть вероятность, что у тебя лёгкая форма – если ты, например, не надеваешь трусики на себя, а только периодически трогаешь их, или… нюхаешь… – я закашлялась, скрывая смех. – А может они и сейчас в твоём кармане!

Я развернулась и разом задохнулась от того, как он на меня смотрел.

Рывок, и мужчина прижал меня спиной к холодному металлу, выбивая практически весь воздух из лёгких. А последующий оглушающий грохот точно над моей макушкой заставил меня испуганно зажмуриться. Сердце крутануло сальто в груди и бешено заколотилось.

Сквозь отчаянные мяуканья растревоженных котят раздалось приглушённое звериное рычание, отчего я вновь широко распахнула глаза.

Его губы оказались совсем близко. Лицо обожгло тяжёлым мужским дыханием. И жар… Жар огромного тела, несравнимо более сильный, чем когда-то прежде. Он передавался и мне.

Коробка, зажатая между нашими телами, под давлением хрустнула.

Он же их раздавит…

– Не надо, – прошелестела одними губами. – Не делай этого.

Мышцы, словно свело от напряжения. От недостатка кислорода голова закружилась.

Неожиданно Бармалей мотнул головой, словно отказываясь от своей затеи, резко оттолкнулся от двери и зашагал прочь.

Я больно ударилась затылком о металл и, протяжно выдохнув, машинально облизнула пересохшие губы.

– Дура...

______________________________________

[1] Рассказ Антона Чехова «Письмо к учёному соседу».

25. ⭐ Глава 13. Жизнь полна стриптизов

Слава

«Дзинь-дзинь…» – просочилось сквозь вязкую пелену сознания и мигом рассеялось в непрерывном пищании котят.

Я заворочалась, балансируя на границе между сном и явью.

«Дзинь-дзинь…»

С трудом разлепив губы, поморщилась от боли: каждую клеточку моего тела, затёкшую от неудобной позы, ломило, мышцы ныли. Судя по всему, эта ночь стала для меня не только беспробудной, но и неподвижной.

Приоткрыв один глаз, я свесила ноги на пол и, уцепившись одной рукой за спинку диванчика, со стоном подтянула своё тело и села. В поле моего зрения появился кухонный гарнитур.

– Ёпстудей, – беззлобно выругалась.

Надо же, уснула прямо за столом.

Потянулась к шейкеру с недопитыми аминокислотами, принюхалась.

– Фу-у-у, – скривилась, отставляя напиток подальше, потом потянулась, потёрла руками лицо и, мысленно откатившись во вчерашний день, засмеялась в ладони, вспомнив своё ночное словоизвержение.