Получив по наглой морде сковородой, мужик заткнулся и виновато заморгал глазками, косясь на экран компьютера:

– Ну, дорогуша… Это же я ради нас с тобой. Хотел разнообразить нашу с тобой интимную жизнь.

– А ты подумал, есть ли у меня силы на эту самую жизнь? Немедленно иди и зарабатывай деньги!

– Но, дорогуша, я ведь не могу так сразу.

– Можешь!

И супруга подступила к нему со сковородой в руке. Мужик перестал отнекиваться, но идти на поиски работы все равно не торопился. Сначала томительно долго искал паспорт. Потом начал ныть, что его трудовая книжка находится у родителей. Да и диплом – тоже.

– Диплом с правом преподавания философии тебе сейчас вряд ли пригодится. Летом учителя не нужны.

– Куда же я пойду? – удивился Никита.

– В дворники! – со злобой бросила ему жена. – Или на стройку раствор месить.

Почти силком, но им все же удалось выдворить мужика за дверь. Правда, перед этим он долго вспоминал про котлетки, которые не успел доесть.

– Сделай с собой бутербродик, – просил он, льстиво заглядывая жене в глаза.

Но та не поддалась.

– С этого дня и до получки – только овсянка, – отчеканила она. – Ты что, забыл? Уф! – Она закрыла за мужем дверь и утерла пот со лба. – Теперь я понимаю, почему не приставала к нему с работой все эти годы. Честное слово, легче взять подработку, чем выпроводить этого лентяя утром на работу.

Мариша кивнула. Она чувствовала себя так, словно самолично разгрузила самосвал с кирпичом. Отдуваясь, женщины пошли на кухню, где с сознанием выполненного долга съели оставшиеся котлеты. Дали котлет и детям – причем те ужасно обрадовались и удивились. Видимо, прежде котлеты им перепадали не часто. Папочка успевал сжирать их еще с пылу с жару, прямо со сковороды. Детям оставалась лишь картошка и прочий гарнир.

Пока они все перекусывали, Мариша успела расспросить женщину про ее отца.

– Да, вот это – настоящая проблема, – вздохнула та. – Конечно, с похоронами поможет воинская часть, где отец служил до своей отставки. Но все равно, это просто ужасно. И главное, что никто не может сказать, за что убили папу.

– А не могли его убить с целью ограбления?

Хозяйка посмотрела на Маришу как на сумасшедшую:

– У папы никогда не было при себе наличных. Его пенсия разлеталась моментально. И одет папа был…

Женщина замялась, но Мариша и так все поняла. Она помнила слова Евдокима, который объяснил, что одет покойник был очень просто, если не сказать, что бедно.

– Значит, денег у вашего папы при себе не было?

– Нет.

– Может быть, ордена или медали?

– Медали и ордена спрятаны у моей подруги. Даже муж не знает, где они находятся. Хочу, чтобы дети, когда вырастут, гордились своим дедом.

Итак, версия ограбления с целью наживы отпадала. Что же остается?

– Скажите, а ваш папа… Он не был агрессивен по отношению к окружающим?

– Папа? Да что вы! Правда, покомандовать он любил. Что вы хотите, бывший полковник. Муштра была у него в крови. Но его совсем не волновало, выполняются его команды или нет.

– Как же так?

– Понимаете, – принялась объяснять Глафира, – в его воображении они безукоризненно выполнялись. Воображаемые солдаты маршировали перед папиным мысленным взором. А то, что происходило в реальности, папа, увы, в последние годы не очень-то и замечал.

– Значит, не могло случиться такое, чтобы ваш папа набросился на человека, а тот в целях самозащиты пырнул его ножом?

– Да что вы! Говорю же вам: папа в последнее время вообще не понимал, где он находится. Витал в облаках, словно дитя. И все время терялся.

– Терялся?

– Ну да. Когда я за ним не следила, он уходил из дома. А обратно вернуться не мог. Не помнил, где живет и куда ему нужно идти. Но все в округе уже давно знали моего папу. И частенько приводили его ко мне, держа за руку.