Йохан оглянулся и, не обнаружив никого вокруг, нырнул в неприметную щель между двумя заборами. Узкая тропинка, сжавшая небо над головой до ширины пары досок, вела его к сторожке на старой пристани. Там собиралось Сопротивление.

После возвращения с Драконьей горы Йохана удивляло многое. И первым его открытием стала многоликость города. Старую, центральную часть города Йохан исследовал и раньше, знал множество любопытных мест, крыш, с которых открывались чудесные виды на город. Но тогда, раньше, город был для него своим. Красивым, знакомым, понятным. Сейчас все изменилось. Город внезапно стал для Йохана враждебной территорией. Гербы с распростертым драконом, колонны моста через реку с каменными горгульями, так похожими на драконов своими когтями и бешеными глазами… Город следил за Йоханом. Город ждал свою жертву.

Плотный и яркий, каменный и гранитный в центре, город расползался кривыми узкими улочками и заброшенными пустырями. Частью тонул покосившимися домиками в болотах на западе, в которые уходила старая дорога, частью врезался осыпающимися землянками в подножье Драконьей горы на востоке. Привычные каменные фасады и красные черепичные крыши сменялись белеными штукатурными, а потом и вовсе крашеными дощатыми домишками, крытыми железом и больше подходящими для коз и лошадей, что заполнили городские скверы и парки.

Серые, грязные окраины, никакими городскими картами не описанные, были настоящими трущобами. Йохан уже видел, что их с матерью бедная жизнь многим обитателям казалась мечтой.

На Сопротивление Йохан вышел благодаря фрау Хелен. Мать Поля имела бесчисленных знакомых в самых разных концах города. Какого рода эти знакомства были, Йохан уже догадывался, но своими предположениями не спешил делиться. Ни с кем, и уж тем более с Полем. Первые дни после возвращения в город Йохан, беззащитный и неуверенный, ходил в ботинках Поля. В протертом до дыр левом и в новеньком блестящем правом. У Поля были только такие пары. И Йохан, глядя на нищету окраин, понимал – это не худший вариант обуви.

Мутный и вечно пьяный точильщик ножей и ножниц с улицы святого Петра долго беседовал с Йоханом. Задавал разные странные вопросы, не смотрел в глаза и производил впечатление никчемного дурачка. Пока разговор не зашел о Герре Драконе. Тогда дурачка уже было не узнать. Вопросы посыпались такие, что ставили Йохана в тупик. Он всегда был наблюдательным и сообразительным мальчиком, но ответить на вопросы о размерах драконьей пещеры или вероятности входов и выходов из нее Йохан не смог. Повторял только, что был слишком напуган, чтобы все это заметить. Что знает только один выход, узкую щель в скалах позади основного входа в пещеру. Точильщика звали Шульц. Йохан просидел у него целый день, а вечером они вместе пошли на старую пристань. Дорогу Шульц велел запомнить, потому что в следующий раз Йохан пойдет здесь один.

Йохан запомнил дорогу и сейчас, пробираясь по ней к заброшенной пристани, внимательно следил за тем, чтобы никто за ним не шел. Он уже понял, что это было очень важно. Это были совершенно серьезные взрослые секреты. И то, что его до них допустили, было признаком взросления.

Тяжелая, слегка перекошенная дверь бесшумно открывалась внутрь. Йохан вошел в сторожку. Прошел через темную прихожую в большую, ярко освещенную керосиновыми лампами комнату. За деревянным столом сидело человек восемь. Все, кроме двоих, были уже знакомы Йохану.

– Йохан, присаживайся. Мы тебя ждем. Наши товарищи из северо-западного пригорода пришли послушать твою историю. Будь добр, расскажи все с самого начала.