* * *

Две зимы спустя, Малуша с Лейкой в гостях у Бояны угощались вкусным отваром из трав с мёдом. Девочка тихо сидела на кровати и держалась за щеки, будто они красным светом горят. А девица все выискивала что-то на книжных полках.

– Может помочь?

– А я уже нашла, – в ту же минуту она достала книгу и подошла к столу, – вот смотри.

– Это же просто записи по детишкам местным, -удивленная выбором отозвалась старуха.

– Ага, но мне пригодится, – и не сдержала смущенный смешок. С кровати вторя донесся такой же.

– Как знаешь, – старуха принялась дальше выводить слова на чистом листе бумаги.

Она переписывала себе книги, что недавно привезла Малуша из столицы. А гостьи листали книгу, в которой значились все рожденные дети в Боровиче. Хоть разговора и не было, но девчонки то ерзали, то хихикали, то одобрительно кивали друг дружке, то хмурились.

– Ох, ну что там у вас? – не выдержала старуха.

– Имена тут такие,– как готовилась, выпалила Малуша, – впервые вижу.

– Это какие?

– Ну вот Ненаш примером. Это что за имя? Кто ж так ребёнка своего назовёт, они его украли что ли? – тут она обернулась к Лейке и, непонимающе покачивая головой, заулыбалась. Девочка от таких кривляний засмеялась.

– Та тьфу на тебя, никто никого не крал. Так называют чтобы уберечь от зла всякого да сглазов.

– Глупость какая, – отмахнулась девица и перелистнула страницу, – Мне вот Бажай больше по душе. Решено!

Она кивнула и внимательно посмотрела на знахарку.

– Не уж то… – сощурилась старуха.

Малуша разулыбалась и кивнула. Остромир узнал, что скоро станет отцом днем позднее.

* * *

Про Малушину беременность и не знал никто до крайнего срока. Зимние наряды и теплые шубы надежно скрывали её округлившийся живот. Но время приближалось, и Остромир с нетерпением ожидал появления своего первенца. Еще до рассвета Малушу увели в родильню. Будущий отец с того часа глаз не сомкнул. Сначала сам у знахаркиного дома крутился, но его быстро отправили прочь. В небе зарождался рассвет, а в груди Остромира неустанно билось тревожное сердце. Он закрыл глаза и обратился к восходящему солнцу, ища в нём утешения и поддержки в предвкушении важного события:

– Хо великий, благослови волей своей и убереги дитя и любимую, – едва слышно в мольбе прошептал он и гулко выдохнул.

Теперь уж местные не сомневались, город готовился встречать первенца. Кто с утра печь пироги принялся, другие стали шарить по подвалам в поисках чего покрепче и стаскивать все к дому посадника. Радостные возгласы затихли в глубине хат в ожидании, осталось только получить команду чтобы празднику состояться. Остромир, силой не распаляя волнение, отправился по делам.

У знахарок в доме с утра было неспокойно, Малуша пришла в слезах, всё выла от боли, да толку от того. её быстро уложили, обмыли, что нужно сделали и стали ждать.

Роды затянулись, ребеночек долго маялся, все стеснялся появляться на свет. Знахарки сменяли друг друга, а день уже клонился к вечеру. Мальчишки несколько раз подбегали к дому за новостями для Остромира, услышав громкие крики, вздрагивали от страха,но уходили медленно, на случай, если потребуется вернуться.

Последние лучи солнца еще не скрылись за горизонтом как ребенок появился на свет, женское измотанное мычание перешло в детский плач. Молодые знахарки между собой переглянулись и обернулись на Бояну. Малуша вся мокрая до нитки через слезы, но с слабой улыбкой протягивала руки к своему малышу. К своему ребенку. Казалось, что все её существо принадлежало только ему, однако женщины не подходили ближе. Протерев глаза, жена посадника увидела страх на их лицах. Старшая знахарка, неуклюже опрокинув стул, медленно поднялась и направилась к младенцу. Шаги её отдавались в сердце каждого там был. Её шаги отзывались в сердцах всех присутствующих. Она внимательно посмотрела на новорождённого, в руках одной из учениц, затем перевела взгляд на измученную Малушу и объявила: