И пустым Комсомольским проспектом
Он девчонку пешком провожал,
И опять все с тем же успехом
Горик милую не целовал.
И спросил он ее с расстановкой:
– Почему мне не смотришь в глаза?
И ее повернул он к себе так неловко,
Что принцесса ответила, щеки в слезах:
– Если женщина в нашей стране
Ищет взглядом ответ у мужчины,
То она не скажет вам нет,
Для отказа пропали причины.
Громче клятв и речей
Вам глаза все расскажут.
А меня? Если хочешь, то пей…
Репутация? Ах, неважно.
Горик как-то растерялся,
Редко с ним тако случалось.
Да, влюблялись, да, бывало,
Вот сюжетец, коих мало.
– А ответственность, поди…
Вдруг пойдет войною папка?
Ведь король он… Погоди,
Я внесен в его тетрадку?
Нет, делов не натворил.
Был, как дипломат, корректен.
И с принцессою не пил,
Не возил на флэт[6] к Карете[7].
Волю ручкам не давал,
Знаем ихние мы нравы —
Вечером поцеловал,
Утром в загс и под фанфары.
А чего я так боюсь?
Ведь пригожая принцесса.
Об заклад с кем хошь побьюсь —
Любит девка парня-беса.
Порулю я государством,
Может, заведу гарем,
И детей своих на царство
Посажу, ей-ей, затем.
Укреплю там мир и дружбу,
Базу в Азии создам,
Сыновей друзей на службу
Призову, трам-тара-рам.
Евнухи в моем гареме
Будут тоненько так петь.
Я солирую, я в теме.
Вам не нравится? Вас геть[8]!
Размечтался, не заметил,
Как дотопали они.
– Нет прекрасней вас на свете.
О, принцесса, ваши сны
Пусть вернут вас в Коктебель…
Боже ж мой, какой кобель.
* * *
А папашка проморгал
Бунт в евойном государстве.
Долго думать он не стал
И сбежал… А грозных санкций
Не успел вкусить народ.
Взят тайм-аут был на год.
А ООНы и Совбезы думают-решают,
Но как быть, они не знают.
* * *
А в Москве да на Ордынке
Грустный день прощания.
И друг другу по старинке
Пелись обещания.
– Я должна лететь, мой милый.
Родина в опасности.
Горик, собери все силы
И дождись, прекрасный мой.
– Как-то странно, о принцесса,
На войну вас посылать.
Не найду в Москве я места,
Буду всюду вспоминать.
Полечу я в Коктебели,
Брошу в море я письмо.
И оно к вам в колыбельку
Приплывет с вечерним сном.
И тебя, моя принцесса,
Буду крепко я любить,
А гарему там не место,
Счастье вместе станем пить.
– Возвращусь в Москву с «Победой»[9].
– Лучше с «Мерседесом».
– Ты меня дождись, отведай,
Все же я – принцесса.
* * *
Горик деву проводил,
Но не очень-то грустил.
Парню в рок-н-ролле
Не к лицу подобны роли.
И своим чередом
Потекли события,
Но об этом всем потом
Я спою в биг-бите вам.

Can’t buy me love[10]

За все приходится платить,
За газировку и за водку,
За милой легкую походку…
За все приходится платить.


Он проснулся в полседьмого утра, надеясь что-нибудь по-быстрому проглотить и выскочить из дома до того момента, когда там начнется привычная утренняя кутерьма. Он давно уже жил на два дома и старался все дела, связанные с бизнесом, делать в Москве. А в Курске, где пятьдесят три года назад родился наш герой, а звали его Купчин Валерий, он построил дом, родил дочку, и на заработанные им деньги там был посажен сад, в котором каких только деревьев не было.

В общем он давным-давно выполнил предназначение мужчины и мог спокойно на досуге беседовать со своей совестью. Но полного комфорта в душе Валеры не наблюдалось, и он упрямо пытался доказать и себе, и окружающим, что его появление на свет было знаковым событием.

Для простого парня с курской окраины он сделал вполне успешную карьеру и с полным основанием мог надувать щеки, встречаясь с одноклассниками каждый год в последнее воскресенье мая. Автомобиль «Ауди-6», пусть купленный не новым (но кто знает, какой у него был пробег на момент покупки), имел вполне представительский вид, а дом (пусть Валера и влез в долги) говорил о достатке в семье.