Начинались его занятия далеко от дома – на стадионе «Красное знамя» в парке имени Павлика Морозова на Пресне. Прозанимался там месяц и вдруг узнал, что секция бокса есть рядом с домом, на «Химике».
Боксеров на «Химике» тренировал Коньков…
Вот Владимир Фролович Коньков, по-домашнему – дядя Володя, нобелевскому лауреату Бродскому точно бы понравился. Прошедший войну разведчиком, он выглядел безупречным английским джентльменом от бокса. Вылощенно-сухопарый, и в лице приятная породистая строгость. Рефери по облику и складу. По типу – не боксер и не тренер. Благодаря кинофильмам, где он изображал себя, судью по боксу, Конькова знала в лицо страна. Ну и бокс стал телевизионным жанром, как только телевидение вошло в обиход советских людей. Надо было очень постараться, чтобы бокс с телеэкранов исчез и не стало ныне чемпионов, которых бы узнавали на улице.
Коньков обычно Агеева не секундировал – поскольку на крупных соревнованиях неизменно судил. Этим он приучил Виктора к ранней самостоятельности. Притом что в начале карьеры влияние Владимира Фроловича на подопечного было неоспоримым.
Не слышал о громких победах Конькова на ринге, сомневаюсь, что он был выдающимся бойцом, да и вообще всерьез и долго дрался. Коньков – прежде всего педагог. И, прежде чем развернуть тезис о самостоятельности Виктора Агеева, хотел бы заметить, что встречу его в пятнадцать лет с Коньковым стоит посчитать большой жизненной удачей.
Есть расхожее мнение, что в начале занятий боксом необходимо жестоко испытать новичка, напрячь его волю, проверить на возможный испуг. Но Коньков относился к тем наставникам, которые были убеждены, что не надо травмировать психику мальчишек понапрасну. Ничего страшного, если втягиваться в бокс они будут, как в игру, без боли и страха. Восприимчивость юности лучше всего использовать для обучения технике. Поставить вкус к непрерывности соображения на ринге. От предстоящего мужества не убудет, если бокс начнется для мальчишки с пятнашек-салочек. Когда незаметно для себя он привыкнет, что основа основ в правильно поставленном бою – передвижение на ногах. Боксеры так всегда и говорят: передвижение на ногах, как будто можно по-другому двигаться… Но боксеры редко красноречивы, а понять, что подчиненные мысли, а не страху ноги всегда выручат и приведут тебя на ринге куда надо, желательно пораньше…
Виктор Агеев:
Вы знаете, есть тренеры, которые сами были большими чемпионами, и они говорят: «Делай так, бей так». И работают с тобой над теми приемами, которые они знали, другого ничего не дают. А все, что говорил Коньков, мы согласовывали и вместе над этим творчески работали. И у нас здорово получалось.
У Конькова была своя машина. Ездили на ней в Серебряный Бор. Виктор бегал, бил по лапам… Все, словом, как во всех рассказах про знаменитых боксеров. Скучно повторяться, ей-богу!
Главное, что Коньков не мешал Агееву разобраться в себе. Точно представить, с чем он сюда пришел. Поверить, что с его данными – высокий рост при малом весе, редкостная реакция – есть смысл искать выход из лабиринта, а никому в затылок не пристраиваться. Он поддержал в Агееве выбор своего сюжета в боксе – ни при каких обстоятельствах не дать себя бить по голове, разрушать аппарат неустанного изучения возможностей противника. Откуда же еще возникнуть способности бить соперника не вообще, а только по незащищенным частям головы и туловища? Коньков к тому же видел, что наблюдательность – талант боевого зрения – среди главнейших агеевских козырей.
Первое, что сказал мне Агеев как корреспонденту, захотевшему о нем написать: «Вы меня видели на ринге? Заметили, наверное, я боксирую не совсем обычно». Но определить эту необычность то ли не сумел, то ли не захотел – и объяснил, используя ходовой термин: «Я работаю на контрах…» Еще говорят «вторым номером».