Безумно гордый собой, побежал домой, дома рука сама потянулась к пирожку, он отгрыз половину, но вспомнил, что пообещал взять себя в руки и помочь Павлу все изменить, вернул пирожок в тарелку, пусть и жрать хотелось неимоверно. Не есть – именно жрать, глотать не жуя, хлебать холодный суп прямо из кастрюли.

Но он обещал себе! Он должен стать сильным! И он сделает так, чтоб одноклассники уважали его, а не потешались над ним, как над тем слоненком.

Спать он лег голодным.

А утром пришел друг Валька – весь разодетый, в модном спортивном костюме с полосками, при барсетке, и Павлик вспомнил, что обещал другу поехать с ним в город за кассетой. Потом они должны были смотреть у него дома по видику интереснейший фильм про динозавров «Парк юрского периода».  Но в час дня Павлик уступит бразды правления телом Павлу, встретится с отцом и поможет ему написать заявление на получение участка.

От Штурмового до города было восемь километров. Поездка казалась Павлику приключением: долго ехать, потом ходить по красивому центру, есть мороженое в кафе «Снежинка», кататься на аттракционах. Особенно ему нравился «Сюрприз», где становишься в середину огромного колеса, пристегиваешься, и оно начинает раскручиваться во всех плоскостях с огромной скоростью, и если настроение плохое или тревожит что – мгновенно выветривается из головы. Американские горки тоже ничего.

Теперь же ему придется отказаться от удовольствия и обидеть Вальку, который один ехать побоится – далеко, маршрут мало изучен. Аж завыть захотелось от досады! Прокралась малодушная мысль проигнорировать отца, сказать, что заболел или мать не отпустила, бабушка заставила собирать жука…

– Извини, но не могу. – Довольное лицо друга вытянулось. – Родители разводятся… Никак не могу. В другой раз.

На глаза парня чуть слезы не навернулись, он захлопал ресницами и пролепетал:

– Разводятся?.. Так что…

– Поезжай один. – Павлик по-взрослому хлопнул его по плечу. – Фильм посмотришь без меня, он клевый.

– А аттракционы, – продолжил канючить Валька. – «Сюрприз»…

Павлик был в полшаге от того, чтобы сорваться с ним, но вспомнил послание и уверенно проговорил:

– Увы, никак. В другой раз. Хорошо тебе отдохнуть.

Развернулся и закрыл дверь. Конечно же, Валька смертельно обидится, он несамостоятелен и попросту заблудится в городе, потому повздыхает и останется дома, а завтра перестанет здороваться и видик смотреть больше не позовет. С Валькой тоже надо что-то делать, как-то помогать ему, потому что будущее у него не самое радужное. Он не сопьется, а забьется под маменькину юбку и до старости будет бояться нос высунуть.

Павлик встрепенулся и подумал о том, что это не его мысли! Его мысли – о кассете и каруселях! Только что он подставил единственного друга и закрыл себе дорогу к видику и фильмам! Жизнь будто бы раскололи на две половины: до избиения Писа и после, причем вторая ее половина пока только вдохновляла, но не радовала. И требовала огромных трудозатрат. При одной мысли о том, что от него потребуется записаться на карате и прийти туда, к страшному тренеру, к сильным и наглым его ученикам, хотелось лечь и умереть.

Некстати… Или кстати вспомнилось, как приходилось унижаться перед Валькой, чтоб он позволил пересматривать «Терминатора», караулить, когда его родители уедут, потому что они не приветствовали Павлика в гостях, считали его не самым лучшим другом для их мальчика.

Его родители богатые, мама работала в водоканале, бабка – в огороде, отец – нигде, но несмотря на это, деньги у них не переводились. И видик был, и приставка была, и мечта Павлика – огромный аквариум. А так же безграничное презрение ко всем нищебродам. Вспомнил – и стало обидно, что Валькины родители так к нему относятся, и перестал чувствовать угрызения совести, что подвел друга – пусть подавится своим видиком. Вполне может случиться, что кассету они привезут, но родители Вальки Павлика на просмотр не пустят.