Та ночь была чертовски холодной. Я не платил за электричество и его тоже отрезали, поэтому более я не имел возможности пить горячий чай так же часто, как привык. Я грел воду на газовой плитке от баллона. Свечей не жег, – луна светила ярко.

Я хотел согреться, и у меня была доза. Я решил повременить, ибо пока не ломало и вышел в магазин за водкой.

Продавщица в синем фартуке брезгливо приняла деньги и стукнула бутылкой по прилавку. Я стыдливо опустил глаза, забрал бутылку и вернулся домой. Пил из горла, жадно пытаясь согреться, но было очень горько. Потом я попытался заснуть, но сон был неглубоким и через три часа я вновь поднялся, в разы трезвее но все еще пьяным и ощутил боль в костях. Пришло время.

Мой нос был заложен и обожжен. Я знал, что однажды сделаю это, и в пыльном серванте хранил запечатанный шприц.

Это было ранним утром. Я перетянул руку ремнем и воткнул иглу, пустил “контроль” и когда героин окрасился кровью я отпустил жгут. Медленно вводя героин в вену я чувствовал себя самоубийцей. Ведь этой ночью я похоронил свою свободу. А может я сделал это гораздо раньше?

Героин по вене давал эффект в сотни раз превосходящий вдыхание! Я снова эякулировал. Но я слишком долго травился, и тех ощущений что были впервые я более не испытаю. Я знал что прежнее не повторится, ибо сам сжег все мосты.

***

Утро я провел паршиво. Холод отпустил, но стал душить голод. Из еды были только банка варенья, пара кусков хлеба, уже высохшие и растительное масло. Как из всего этого сделать себе завтрак? Я заварил чай, и вспомнил о двух сосисках, что хранил в пакете за форточкой. Разогрел в кипятке и не дождавшись полного приготовления полусырыми и внутри еще мерзлыми жадно их съел. Сухой хлеб намазал вареньем. Хлеб кажется отдавал плесенью, но голод был сильнее страха отравления.

После полудня я услышал стук в дверь и испугался. Никто не навещал меня много лет. Даже соседи, ведь я вел себя тихо. И я со страхом отворил старую,

скрипучую дверь. То были трое моих новых приятелей.

– Привет, Родион! Произнес Костя и протянул мне руку. Я пожал ее и следом Дима и Леня так же здоровались со мной. – К тебе можно? У нас три грамма.

– Конечно! – ответил я и пригласил гостей в комнату.

Костя достал сверток из фольги, ложку и зажигалку. И кажется все тот же, старый, верный шприц, – один на троих. Глаза моих друзей от удивления увеличились вдвое, когда я достал свой с каплями контроля.