Итак, коварные интриги (Хаген выведывает у доверчивой Кримхильды уязвимое место Зигфрида и планирует убийство), предательство (Ганелон вступает в тайный сговор с маврами), в общем, очевидно неприглядные поступки эпических героев, способных на доблесть на поле боя, не являются чем-то исключительным. Иными словами, отрицательные персонажи не обязательно предстают карикатурными завистниками, как Унферт «Беовульфа», жалкими болтунами, подобными Терситу «Илиады», трусами и пьяницами, вроде Тибо и Эстурми «Песни о Гильоме Оранжском»; они могут быть отважными и лихими бойцами. Здесь необходима очередная оговорка: мы относим героев к разряду отрицательных, если они находятся в оппозиции протагонистам, что проявляется в коварных действиях или, по терминологии Владимира Проппа, в актах вредительства. При этом героический эпос, за исключением «Махабхараты», по преимуществу воздерживается от прямой оценки поведения героев; данная тема будет подробно рассмотрена в своё время.

Несмотря на указанную сдержанность сказаний, их аудитория не заблуждается в том, что ни Хаген, ни Ганелон, ни другие подобные им персонажи, несмотря на их воинскую доблесть, к благородным витязям сказаниями не относятся. С другой стороны, для героев, помещённых традицией в разряд благородных (Роланд, Зигфрид, Ахилл, Кухулин, Добрыня, Алпамыш), скверные поступки совершенно невообразимы; важно, что жестокость, даже чрезмерная [e.g., «зверский героизм» Ахилла (воспользуемся терминологией А. Ф. Лосева)], героической поэзией к предосудительным формам поведения не относится. Кроме того, извинительное исключение могут составлять мелкие хитрости, невинные с точки зрения сугубо воинской этики: великий испанский герой Сид жульнически подсовывает бургосцам Рахилю и Иуде два сундука с песком под видом золота и под этот «залог» берёт у доверившихся его честному слову ростовщиков ссуду для содержания своего отряда («Изгнание Сида» 9. «Песнь о Сиде» М.-Л. 1959). Важно, что в затее героя нет корысти, а аудитория знает: хитрость вынужденная, и после успешного похода ссуда заимодавцам будет выплачена.

«Махабхарата» необычна не только в «распределении» доблести и праведности между протагонистами и антагонистами, но и в изображении благородного героя: на откровенно скверные поступки оказывается способен Арджуна – основной претендент на звание первого, то есть во многих отношениях образцового витязя сказания. Но, может быть, современный читатель относит к предосудительным поступки, которые для исполнителей и слушателей эпоса таковыми не являлись? Или ускользающие от нашего внимания обстоятельства способны внести коррективы в оценку поведения персонажей? Или слушателей и составителей героических песней, включая древнеиндийские, занимала вовсе не этика героев (рассмотрение которой могло быть привнесено брахманами-поздними редакторами эпоса), но сверхчеловеческий размах, то есть неслыханность их деяний – неважно, прекрасных или ужасающих? В любом случае, кажущаяся амбивалентность «Махабхараты» в освещении этики главного героя выглядит весьма необычно именно для щекотливой в вопросах морали индийской традиции и потому заслуживает внимательного рассмотрения и добросовестной попытки объяснения.

С целью разобрать и объяснить особенности отношения древнеиндийского эпоса к главному герою мы подробно исследуем образ Арджуны, среднего из пяти братьев Пандавов и, по ряду признаков, первого витязя сказания. Для выявления общих черт и закономерностей поведения благородного эпического героя мы не ограничимся Арджуной, но по мере надобности будем привлекать для рассматрения образы других воителей «Махабхараты», а также сопоставлять Арджуну с эпическими героями вне анализируемого памятника. Для перехода к обобщениям потребуется предварительное изложение фактов биографии героя, на которые мы предполагаем опираться в своих рассуждениях. В связи с этим основой предлагаемой книги послужит жизнеописание Арджуны, сопровождаемое анализом его образа. Жизнеописание героя будет в значительной мере следовать основному сюжету сказания – лишь изредка нарушая его хронологию, – так как Арджуна является центральным участником большинства его важнейших событий. Кроме того, в ряде случаев мы будем отклоняться от дедуктивного способа (т. е. формулирования выводов