Кроме того, обретение оружия может служить цели испытания юнца, хотя и не всегда явно формулированной. Так происходит отбор среди трёх сыновей Геракла от женщины-змеи: только один из них способен натянуть лук, оставленный героем, и надеть его пояс, и в результате становится царём Скифии (Геродот. История IV, 10. Л. 1972). Примечательно, что в «Махабхарате» есть пример «отрицательного отбора», когда недостойный кандидат не выдерживает испытания оружием. Вот как Кришна рассказывает Юдхиштхире о попытке «злодушного» Ашваттхамана, сына Дроны, завладеть небесным оружием Кришны, его знаменитым диском: «Стремглав он бросился к чакре, схватил ее левой рукой, но не смог даже сдвинуть с места, о неколебимый! Тогда он попытался взять ее правой, но, несмотря на все усилия, не удалось ему завладеть ею. Злоумнейший Драуни» (патроним Ашваттхамана – А. И.), «прилагая все свои силы, не смог ни поднять, ни подвинуть (чакру); истратив все силы, о бхарата, он утомился и отступил» (Мбх X, 12, 21–23).

Повествование о свершениях героического детства персонажа не в виде единичного мотива или механически нанизываемых составителем разрозненных эпизодов из числа указанных выше, но в виде сюжетно обоснованного комплекса таких мотивов, как мы видели на примере Тесея и, особенно, Арджуны (детский подвиг – спасение наставника – обретение оружия – пророчество), встречается нечасто, но тем больше интереса представляют подобные примеры. В ирландском эпосе друид Катбад предсказывает, «что доблесть и слава станут уделом того юноши, что примет сегодня оружие, но скоротечны и кратки будут его дни на земле» («Похищение быка из Куальнге» М. 1985). Подслушав предсказание, юный Кухулин «отбросил свои игрушки» и поспешил к своему дяде королю Конхобару с требованием получить оружие, солгав для убедительности, что делает это по совету друида. Далее следует ещё один упомянутый выше характерный мотив испытания/ выбора оружия богатырём: один за другим четырнадцать наборов боевого оружия – два копья и меч – «вдребезги разлетелись в руках Кухулина», пока могучий король не вынес «свой собственный меч, щит и копья»; за оружием последовали семнадцать колесниц, «и ни одна не устояла перед ним», пока герой не получил королевскую колесницу и упряжку. В сюжете с Кухулином присутствует инверсия: обретение оружия оказывается следствием пророчества, а не наоборот, как в случае Арджуны. И если Кухулину пророчество явно говорит не только о свершениях, но и о судьбе героя, то о судьбе Арджуны до поры говорят только тёмные намёки. Сходство же состоит в том, что и к обретению оружия, и к пророчеству для обоих юных героев непосредственное отношение имеют их мудрецы-воспитатели, будучи, соответственно, друидом и брахманом и, очевидно, имея доступ к потусторонним сведениям.

Далее Кухулин получает новую порцию пожеланий-пророчеств (напоминающих акт воинской магии) в связи с обретённым оружием: «…Пусть дарует оно торжество и победу, да первым омоется кровью в бою!..». Затем неуёмный семилетний мальчишка, не слезая с колесницы и не выпуская оружия из рук, отправился на границу королевства, где в сражении отомстил троим могучим воителям за гибель своих соплеменников. Итак, полностью блок мотивов детского богатырства для Кухулина выглядит следующим образом: пророчество – обретение оружия – испытание оружия – пророчество – защита соплеменников. Комплекс эпических мотивов такой полноты, втиснутый в короткий рассказ, и ограниченный одним днём жизни юного героя, следует признать уникальным. Объяснение состоит в том, что уникален и сам герой, и сага использует нагромождение эпических мотивов, чтобы стандартными художественными средствами, находящимися в распоряжении сказителя, показать эту уникальность. Поясним, что под уникальностью мы понимаем выдающуюся доблесть повзрослевшего Кухулина, способного семнадцати лет в одиночку сдерживать атаку трёх вражеских армий, где, кстати, тоже присутствуют выдающиеся герои. Сходным образом иранский эпос готовит аудиторию к появлению первого витязя сказания: рождению Ростема предшествует пророчество вошебной птицы Симорг о его силе и доблести; за день младенец вырос как годовалый; девяти лет убил палицей бешеного слона, затем захватил вражескую крепость, отомстив за гибель своего прадеда Неримана; позже последовало обретение героем оружия и богатырского коня («Менучехр», «Гершасп». «Шахнаме» т. I, М, 1957). Щедрые предзнаменования и предсказания, сделанные Ростему, реализуются, и в его послужном списке окажутся не только бесчисленные витязи и целые армии, но и сверхъестественные существа: дракон, ведьма, дивы (могучие демоны иранской мифологии). В соответствии со сходным блоком мотивов великий герой древнеиндийского сказания «Рамаяна» совершает первый подвиг, по требованию риши Вишвамитры убив могучую и вредоносную якшини Тараку («Рамаяна» I, 26), после чего получает посредством Вишвамитры огромный арсенал божественного оружия (от Ямы, Дхармы, Индры, Вишну, Калы, Шивы, Брахмы, Нараяны, Варуны, Агни, Сомы и других небожителей) (там же, 27) и с помощью новообретённых средств избавляет лесных аскетов от страшных ракшасов (там же, 30). Не менее впечатляющие подвиги предстоят Арджуне, и сказание, очевидно, готовит аудиторию к тому, что младший сын Кунти займёт пьедестал первого витязя.