Но последующие знамения показали, что дело не (только) в земных подвигах героя: «И когда услышали эти слова, произнесённые громко, у отшельников….а также у божественных риши вместе с Индрой и небожителями явилась величайшая радость. И в небе раздался гулкий гром барабанов. Поднялся великий шум, сопровождаемый ливнем цветов. Сына Притхи почтили собравшиеся сонмы богов… гандхарвы и апсары и семь великих риши» (мудрецов – А. И.). «Там апсары в дивных венках и одеждах, украшенные всеми убранствами, воспевали Бибхатсу» (Арджуну – А. И.) «и плясали. И стояли там в воздухе Дхатри и Арьяман, Митра и Варуна, Анша и Бхага, Индра, Вивасван и Пушан, Тваштри и Савитар, а также Парджанья и Вишну – все лучезарные Адитьи, вознося величие Пандавы…Там были и оба Ашвина и все восемь Васу, и могучие Маруты…» (Мбх I, 114, 35–62). Итак, появление будущего героя приветствует индуистский пантеон едва не в полном составе, позволяя предположить некую космическую подоплёку его свершений; данное предположение косвенно подтверждается пророчеством Индры, что его сын «будет способствовать благополучию богов». [Ср. с небесными знамениями, сопровождающими рождение сыновей Дашаратхи:

Но, может быть, наши выводы слишком поспешны, и индийскому эпосу вообще свойственна известная экзальтированность предуведомлений аудитории о великой доле благородных витязей? Для адекватной оценки перечисленных пророчеств и знамений рассмотрим обстоятельства появления на свет двух старших братьев Арджуны – Юдхиштхиры и Бхимасены. Их родителями является та же царственная чета, да и зачатие произошло всё тем же чудесным способом. Более того, Юдхиштхире суждено возглавить великую державу (подчинив окрестные царства), а Бхимасене – стать непревзойдённым по мощи фольклорным силачём (будет сражаться вырванными с корнем деревьями, голыми руками расправляться с чудовищными ракшасами, в опасности нести на плечах всё семейство, включая богатырей-братьев и т. п.). По пожеланию Панду «Кунти вызвала вечного Дхарму» (бог закона и справедливости – А. И.) «ради зачатия». Ни о необходимых аскетических подвигах родителей, ни о речах призванного божества сказание в этом случае не сообщает. Вот что известно о доле первенца Панду: «…Кунти родила в срок сына, одарённого великой славой. И как только родился этот сын, невидимый голос сказал: «Этот перворождённый сын Панду, несомненно, будет лучшим из блюстителей закона, по имени Юдхиштхира. Он будет известным царём, прославленным в трёх мирах, обладающим величием, могуществом и добродетелями»» (Мбх I, 114,1–7). Можно видеть, что при обетованной выдающейся земной карьере старшего Пандавы, ни о какой «космической» роли для него речи не идёт. Появление второго сына Панду обставлено ещё скромнее. Панду призывает супругу: «…Выбери же сына, который превосходил бы (всех) своею силою!». «И Кунти… вызвала бога Ваю» (бог Ветра – А. И.). «И от него родился могучерукий Бхима, обладающий страшной силой. И опять… возвестил голос: «Этот новорождённый (будет) первейшим среди могучих»» (Мбх I, 114). Вот и всё; ни для Юдхиштхиры, ни для Бхимасены никакого перечня деяний сказание не припасло, не говоря уж о небесных знамениях. Правда, новорождённый Бхима, упав с колен матери, вдребезги разбил скалу, но к небесным знамениям это событие не относится. Здесь мы имеем дело с обычным для фольклорного героя, образ которого, очевидно, заимствован из архаических песней, свойством, когда