– Который, я полагаю, должен был обладать интеллектом вроде твоего.

Миа с негодованием покачала головой:

– Ничего подобного. Я хотела нормального малыша.

– Боже, Миа! Ты намеренно хотела сделать маленькую Кору менее сообразительной, чем ее мама? – поинтересовался озадаченный Дилан.

– Я этого не говорила. – Она почувствовала, что начала обороняться, и внутренне поежилась. – Я выбрала обычного служащего со средним уровнем интеллекта.

– Почему?

– Я хотела, чтобы она была счастлива.

Дилан потерял дар речи. «Я хочу, чтобы она была счастлива». Услышав эти шесть слов, он больше узнал о Миа, чем если бы прочитал ее резюме. Его школьная жизнь была трудной и болезненной, но и для Миа все обстояло далеко не лучшим образом.

Стук в дверь избавил его от необходимости отвечать на ее душераздирающее замечание. Через минуту они с Миа наслаждались бургерами и напитками. Вспомнив, что она пила в баре, Дилан решил отказаться от алкоголя и выбрал колу.

Миа ела так, будто неделю голодала.

– Еда превосходная, – заявила она. – Спасибо огромное. Я жила на полуфабрикатах и пицце целыми днями. Мама помогала мне первые полторы недели, но ребенок ее утомлял, и я отправила ее домой.

– Ты не закончила, – заметил Дилан. – Продолжай.

– Я надеялась, ты потерял интерес. История слишком жалостливая и выставляет меня не в лучшем свете.

Когда Миа стерла кетчуп с нижней губы, он вдруг, к своему изумлению, ощутил какой-то толчок, очень похожий на сексуальный интерес. Подавив эту мысль, Дилан откинулся на спинку стула.

– Я весь внимание.

Миа была стройной и изящной. Она не была накрашена, на ней не было украшений, однако держалась она с присущей ей природной женственностью. В школе Дилан однажды поцеловал Миа, скорее из любопытства, чем по какой-то другой причине. Ее пылкость удивила и встревожила его.

Теперь, вспоминая пятнадцатилетнюю Миа, он размышлял, что же его привлекло в ней. Она была тихой и робкой, хотя ей удалось пару раз одержать победу над ним, когда Дилан пытался забросить какой-нибудь проект или задание.

Ее внешность не была какой-то особенной, на взгляд мальчика-подростка. Женщина в ней только просыпалась, о груди не могло быть и речи, а фигуркой Миа напоминала маленькую девочку, хотя и была весьма развитой в других аспектах. Тем не менее что-то притягивало его к ней. За время занятий она ни разу не посмеялась над ним и не пошутила по поводу его неудач, никогда не относилась к нему снисходительно.

Теперь же, будучи взрослым, Дилан дивился тому, что Миа мирилась с его заносчивостью и упрямством. В итоге они стали друзьями, но в начале их отношений он долгое время вел себя как придурок. Более того, как неблагодарный придурок.

Миа допила колу, аккуратно сложила тарелки и забралась на диван с ногами.

– Дело в том, – продолжила она, наморщив нос, будто хотела сознаться в преступлении, – что искусственное оплодотворение – довольно дорогая процедура. Я-то рассчитывала, что, будучи молодой и здоровой, смогу забеременеть с первого раза.

– А ты не смогла.

– Нет. И когда приходили месячные, я плакала.

– Почему это было важно для тебя?

– Я хотела, чтобы у меня был кто-то только мой, кого я могла бы любить. Может, ты не помнишь, но мои родители довольно пожилые. Мама родила меня в сорок три года. Я очень любила маму и папу, но приняла их решение уйти на пенсию и уехать на юг. Даже живя в одном штате, мы не очень-то часто виделись.

– Почему?

Миа заколебалась:

– Они гордились тем, что я умная, но понятия не имели, что со мной делать. Когда я стала жить самостоятельно, эта пропасть только расширилась. Я не могла разговаривать с ними о моей работе. И, кроме того…