Бригадный комиссар тяжело вздохнул.

– Да, товарищ Сталин, – ответил он, – это действительно так. И что хуже всего – исходным материалом для создания эйджел, – что светлых, что темных, – послужили не дикари нашего времени, а представители вида-предшественника, отличавшегося от современного нам человека разумного только образом мышления. И этот образ мышления не подразумевает почти никакой творческой деятельности, конструирования и так далее. Преимущество эйджел в том, что они намного лучше людей обыгрывают стандартные ситуации. Из столетия в столетие эйджел воспроизводят образцы, заданные им Древними, а длинная жизнь и связанный с ней здоровый консерватизм только усугубляет эту ситуацию. И в то же время, когда темные эйджел действуют в рамках Империи, заодно с другими расами, когда достоинства складываются, а недостатки исчезают, они непременно добиваются самых выдающихся результатов. По-научному это, кажется, называется «симбиоз».

– Отлично, товарищ Щукин, – сказал вождь, – а теперь поясните мне свои слова про усыновление, то есть удочерение, подчиненных – какое отношение оно должно иметь к присяге на верность Советскому Союзу…

– У большинства примитивных народов, – сказал бригадный комиссар, – лояльность к существующим порядкам проистекает только из чувства кровного родства. У них же названное родство, то есть усыновление, удочерение и так называемое побратимство по силе создаваемых связей ничуть не уступает кровному. Когда какой-то посторонний необходим для усиления племени, то его банально усыновляют. Я консультировался у наших историков, и они говорят, что в данном случае империя принудительно стала заниматься весьма прогрессивным делом, заменяя у эйджел родовую общину соседской… Диких (как они говорят, «доимперских») эйджел порядки на «Полярном Лисе» должны шокировать не меньше, чем нас с вами.

– Интересное наблюдение, товарищ Щукин, – сказал Сталин, мягко прохаживающийся по толстому ковру, – но этого совершенно недостаточно для того, чтобы создать универсальную теорию, объясняющую все многообразие взаимодействий в сложносочиненном и сложноподчиненном обществе. И это совсем не значит, что мы собираемся игнорировать имперскую социоинженерию. Совсем нет. Просто мы не эйджел, которые могут слепо принять на веру и в течение десятков тысяч лет бездумно копировать готовый образец. Нет, – прежде чем называть это наукой, нам необходимо проверить все преподанные нам постулаты на истинность, и только после этого они смогут называться наукой. Надеюсь, это вам понятно?

– Да, – товарищ Сталин, – согласился бригадный комиссар Щукин, – понятно.

– Тогда вы можете идти, – отпустил вождь своего помощника, – возвращайтесь на «Полярный Лис» и продолжайте исполнять свои обязанности. Я думаю, что наблюдение за непосредственным контактом имперских и диких темных эйджел будет весьма полезным делом. Дело в том, что в учебниках по социоинженерии, которые мне были предоставлены, рассматриваются ситуации только внутри чисто человеческих сообществ, не имеющих включений темных и светлых эйджел, горхов и сибхов; а нам нужна полная картина, во всем ее многообразии.

17 августа 1941 года, утро. Группа армий «Центр», окрестности города Быхова, КП 2-й армии вермахта.

Командующий армией вермахта генерал-полковник Максимиллиан фон Вейхс.

Сегодня исполнилось ровно восемь недель с тех пор, как полоумный ефрейтор приказал начать эту дурацкую войну с русскими. По плану «Барбаросса», к этому моменту мы уже должны были выйти на линию Архангельск-Астрахань, после чего, закончив боевые действия в большевистской России и приняв безоговорочную капитуляцию у остатков их правительства, приступить к переброске свои части в Центральную Азию, чтобы на следующий год через перевалы Афганистана вторгнуться в Индию. Но реальность оказалась иной. Я признаю, что ошибался, когда думал, что в срыве блицкрига виновны только пришельцы с небес. Черта с два. Они только обострили главную проблему этой войны – настолько, что она стала очевидна с первых же дней.