Время драматического действия, как правило, настоящее – история разворачивается на наших глазах, и это тоже один из признаков линейности образа мира, возникающего в драматическом киносюжете. Чтобы вовлечь в игру зрителя, необходимо напряжение времени, что достигается с помощью динамичного монтажа, активных событий, лаконичных, ёмких диалогов. Главное время – время активных поступков в драматическом сюжете уплотняется, напрягается. Даже психологическое, духовное – внутреннее время «сжимается», как бы подчиняясь общей тенденции к динамике. В связи с этим внутренние переживания персонажей становятся более эмоциональными, откровенными.

Пространство драматического сюжета выступает, прежде всего, как место действия, как фон, и также подчинено движению. Оно должно способствовать его развитию и вызывать зрительский интерес – не случайно в драматических сюжетах появляются экзотические места: экзотика всегда необычна, она разбивает привычный ход событий, а всевозможные естественные (в смысле – природные) препятствия на пути героев только подстёгивают их продвижение к цели. Однако линейность построения пространства в драматическом киносюжете в сравнении с пространством театральной драмы может быть преодолена благодаря изобразительно-выразительным средствам кино, в частности, монтажу, крупности планов, ракурсам, движению камеры, свету, использование которых значительно оживляет художественное решение кинематографического пространства, делает его динамичным, более активно и разнообразно взаимодействующим с героем. Выделение в пространстве важных деталей используется здесь для усиления смыслового и, прежде всего, эмоционального акцента, в жанровых фильмах – для придания действию таинственности, загадочности. Как правило, деталь в подобных сюжетах выполняет активную фабульную функцию, становясь причиной всего внешнего действия (замечательные примеры тому – кинокомедии Л. Гайдая, А. Серого, Э. Рязанова), или играет сюжетную роль, ярко характеризуя персонажей кинофильма.

Драматический сюжет лежит в основе большинства кассовых, так называемых жанровых фильмов – драм, комедий, детективов, вестернов, триллеров и т. д. Жанр, как некая изначальная данность, как система, предполагает достаточно жёсткие отношения между героем и окружающим его пространством. Эстетическое, т. е. авторское начало проявляется здесь в умении организовать рамки и рельсы сюжета, а герой и пространство должны органично вписаться в эти рамки. «Завершённость» – главное определение, которое можно применить ко всему миру жанрового фильма, – считает А. Дорошевич. – Завершена в нем ситуация, строго следующая канону, завершённым, как правило, является его пространственный контекст, складывающийся в строго определённый мир фильма»[45]. В жанровом фильме главным является процесс разрешения героем заданного сюжетом конфликта.

«Отнимите у жанрового фильма события, ведущие его во времени, музыку, его обрамляющую, эмоциональный эффект каждой конкретной экранной сцены, изначально заданную эстетическую ценность героя, и герой этот останется совершенно пуст»[46]. Можно сказать, что весь талант автора, всё его эстетическое видение сосредоточивается на построении конструкции, на её оформленности, завершённости.

И, тем не менее, при всей искусственности построений драматического сюжета, и особенно жанрового фильма, его некоторой прямолинейности, потенциально драматический сюжет обладает большими возможностями в раскрытии характеров героев, в создании ярких образов среды, пространства, максимально подчинённых раскрытию конфликта и проявлению в нём героя. Известно, как В. Туркин высоко ценил художественные возможности драматического сюжета в показе ярких событий и психологически насыщенных действий характеров, считая кинематограф достойным наследником и продолжателем театра. В этом отношении он был последователем В. Белинского, утверждавшего, что эпическое произведение не только ничего не теряет из своего достоинства, когда в него входит драматический элемент, но ещё много выигрывает от этого.