Центральное место в кадетской программе занимали идеи европеизации России путем создания сильной государственной власти. Ведущую роль в этом процессе они отводили буржуазии. Продолжение войны, по мнению кадетов, могло объединить и консерваторов, и либералов, Государственную думу и командующих фронтами.

Меньшевики рассматривали февральскую революцию как всенародную, общенациональную, общеклассовую. Поэтому главной их политической линией в развитии событий после февраля стало создание власти, опирающейся на коалицию сил, не заинтересованных в реставрации монархии.

Схожими были взгляды на характер и задачи революции у правых эсеров. Февраль, по их мнению, – это апогей революционного процесса и освободительного движения в России. Суть революции в России они видели в достижении гражданского согласия, примирения всех слоев общества и в первую очередь примирения сторонников войны и революции для осуществления программы социальных реформ.

Иной была позиция большевиков. Они рассматривали февраль 1917 г. лишь как первый этап борьбы и готовились к захвату власти, ставя задачу подготовки к социалистической, как они ее называли, революции. Эта позиция, сформулированная Лениным, разделялась не всеми большевиками, но после VII (Апрельской) конференции партии большевиков она стала генеральным направлением ее деятельности. В результате был взят курс на вооруженное восстание.

Крушение монархии в Петрограде было встречено с ликованием. Восторженные толпы народа запрудили улицы, люди обнимались, целовали друг друга, поздравляли с наступившей «эрой свободы».

Зинаида Гиппиус записала в своем дневнике: «Мы вышли около часу на улицу, завернули за угол, к Думе. Увидели, что не только по нашей, но по всем прилегающим улицам течет эта лавина войск, мерцая алыми пятнами. День удивительный: легко-морозный, белый, весь зимний – и весь уже весенний. Широкое, веселое небо… В толпе, теснящейся около войск, по тротуарам, столько знакомых, милых лиц, молодых и старых. Но все лица, и незнакомые, – милые, радостные, верящие какие-то… Незабвенное утро. Алые крылья и Марсельеза в снежной, золотом отливающей, белости… Утренняя светлость сегодня – это опьянение правдой революции, это влюбленность во взятую (не «дарованную») свободу, и это и в полках с музыкой, и в ясных лицах улицы, народа».

– восторженно декламировали поэты.

Революция воспринималась как Пасхальный праздник. На сохранившейся пасхальной открытке 1917 года изображено пасхальное яйцо с надписью: «Христос воскрес, да здравствует демократическая республика!»

Повсюду ловили перепуганных городовых. И хотя потом говорили, что Февральская революция была «бескровной», обезумевшие толпы забивали их до смерти, заталкивали в проруби, а были случаи, когда привязывали к железным кроватям и зажаривали на кострах. И толпа при этом ликовала.

Но в отличие от «пьяной» радости Петрограда, как вспоминали другие современники, Россия хранила глубокое молчание. Даже Троцкий потом признавал: «Февральскую революцию совершил Петроград. Нигде, кроме Петрограда, борьбы не было».

Но у всех появилось ощущение всеобщей страшной беды. Особенно это чувствовалось в армии. Генерал Деникин вспоминал, как восприняли в частях известие об отречении Николая II: «Войска были ошеломлены. По щекам старых солдат текли слёзы». А барон Врангель писал: «С падением Царя пала сама идея власти, солдат с готовностью умирал за Царя, но не желал умирать за «господ».