С первого взгляда может показаться, будто бы протестантизм оказал крайне гибельное влияние на то, что мы называем почитанием героев и считаем основой всякого возможного блага, социального и религиозного, в интересах человечества. Протестантизм, говорят многие, составляет совершенно новую эру, радикально отличающуюся от всех, пережитых до тех пор миром: эру «личного суждения», как называют ее. Благодаря этому возмущению против Папы всякий человек сам стал себе Папой и просветился, между прочим, в том отношении, что он никогда не должен более верить в какого бы то ни было Папу или духовного героя-руководителя! Отсюда, с этих пор, становится невозможным какое бы то ни было духовное единение, иерархия и субординация между людьми. Так утверждают. Я со своей стороны не считаю нужным отрицать, что протестантизм действительно был возмущением против духовных авторитетов – папского и многих иных.

С еще большей охотой соглашусь я с тем, что английский пуританизм, это восстание против светских авторитетов, представлял второй акт великой общечеловеческой драмы. Сама ужасающая Французская революция была третьим актом, которым, как могло казаться, упразднялись всякие вообще авторитеты, светские и духовные, по крайней мере эти последние были уверены в своем упразднении. Протестантизм – корень огромных размеров. Из него растет и ветвится вся наша последующая европейская история. Ибо светская история человечества всегда будет представлять собою воплощение его верований. Духовное есть начало светского. И действительно, в настоящее время невозможно отрицать тот факт, что повсюду раздаются крики о свободе, равенстве, независимости и т. д., вместо королей – баллотировочные ящики и голоса избирателей. Может казаться, что настало время, когда всякий авторитет героя, всякое лояльное подчинение человека человеку в светских или духовных делах исчезли навеки из нашего мира. Я совершенно разуверился бы в мире, если бы это было так. Одно из моих глубочайших убеждений, однако, что это не так.

Без авторитетов, истинных авторитетов, светских или духовных, на мой взгляд, возможна одна только анархия, ненавистнее которой нельзя представить себе ничего. Но как бы ни была анархична демократия, породившая протестантизм, я считаю этот последний началом нового истинного верховенства и порядка. Я нахожу, что протестантизм был возмущением против ложных авторитетов, первым, предварительным, правда, мучительным, но необходимым шагом к тому, чтобы истинные авторитеты заняли наконец свое место среди нас! Поясним несколько нашу мысль.

Прежде всего я замечу, что так называемое личное суждение не заключает в себе, в сущности, ничего нового, – оно ново лишь для данной эпохи мировой истории. По существу, вся Реформация не представляет ничего нового и особенного. Она была возвращением к истине и действительности в противоположность царившим лжи и видимости, возвращением, каким всегда является всякое прогрессивное движение и истинное учение. Свобода личного суждения, если мы надлежащим образом будем понимать ее, неизбежно должна была существовать во всякую пору в мире. Данте не выкалывал себе глаз, не налагал на себя оков. Нет, он чувствовал себя как дома в атмосфере своего католицизма и сохранял при этом свою свободную провидящую душу, хотя многие жалкие Гогстратены, Тецели, доктора Экки^>98 стали впоследствии рабами его. Свобода суждения! Никакая железная цепь, никакая внешняя сила никогда не могли принудить человеческую душу верить или не верить. Суждение человека есть его собственный неотъемлемый свет. В этой области он будет царить и веровать по милости единого Бога!