Геракл объяснил суть своего похода.

– Понимаешь, если не вернусь в Тиринф с этими яблоками к моему родственнику Эврисфею, не отмыться мне вовек от своего ужасного преступления. Поэтому твоя помощь – громаднейшая ценность. Но и я могу кое-что для тебя сделать. Не одно поколение сменилось, пока ты стонал под грузом небес. Я бы освободил тебя от этого бремени, пока ты ходишь за яблоками. Я получу то, что мне надо, а ты – блаженную передышку: небеса какое-то время не будут давить на тебя.

– Ты? Удержишь небеса? Да ты же смертный. Мускулистый, спору нет, – добавил он, оглядывая Геракла с головы до пят.

– О, сил мне хватит, я уверен.

Атлант поразмыслил.

– Ну хорошо. Если считаешь, что удержишь небеса и они тебя не раздавят, вставай рядом, давай попробуем.

За свою жизнь Геракл совершил множество подвигов сверхчеловеческой силы, но с этим ничто и близко не стояло. Когда Атлант передал небо на плечи Гераклу, у того подкосились ноги и он едва удержал равновесие.

– Ради всего небесного, дядя, ты калекой остаться хочешь? На ноги вес принимай, а не на спину. Ты про поднятие тяжестей вообще ничего не знаешь, что ли?

Геракл сделал, как велено, – перенес невероятное напряжение на бедра.

– Все путем, – просипел он. – Все путем!

– Неплохо, – сказал Атлант. Выпрямился, выгнул спину. – И думать не смел, что еще хоть раз постою во весь рост. Тебе все яблоки?

– «Принеси мне… яблоки… Гесперид…» – вот что мне… приказали… – проговорил Геракл. – Да… видимо… все…

– А дракон сдох?

– Дохлее некуда.

– Ага. Отлично. Одна нога здесь, другая там.

Атлант удалился, Геракл сосредоточился на дыхании. Что бы ни случилось, говорил он себе, я смогу рассказывать детям, как однажды держал небо на плечах. Когда он думал о детях, на уме у него были не бесчисленные сыновья и дочери, которых он зачал по всему свету за долгие годы, а лишь те двое, кого он убил под чарами Геры. Небо на плечах, размышлял Геракл, ничто по сравнению с бременем крови собственных детей на руках.

Что-то Атлант не торопится.

Низко над головой Геракла пролетел Гелиос и исчез в багрянце своего западного дворца.

Наконец Атлант объявился с корзиной, доверху набитой золотыми яблоками.

– Спасибо тебе, Атлант! Спасибо большое. Доброе дело ты сделал.

– Не за что, – ответил Атлант, и в глазах мелькнуло лукавство. – Помощь – в радость. Более того, я тебе еще больше помогу – отнесу в Тиринф эти яблоки и отдам их твоему родственнику Эврисфею вместо тебя. Вообще никаких хлопот…

Наш герой отчетливо понял, что у титана на уме. Но Геракл, как мы уже успели заметить, пусть и не самый изощренный человек на свете, дураком все же не был. В поступках своих он предпочитал прямоту и незатейливость, однако за годы накрепко усвоил, что притворство и хитрость иногда оказываются оружием помощнее честной силы и простой отваги.

– Правда? – переспросил он с великим воодушевлением. – Чудеснейше мило с твоей стороны было б. Но ты же вернешься?

– Конечно-конечно, – заверил его Атлант. – Отнесу яблоки Эврисфею и сразу назад – даже и ночки одной во дворце не задержусь. Идет?

– Вот уж не знаю, как тебя и благодарить-то! Но пока ты не ушел – мне нужно подложить что-нибудь на шею… Может, примешь вес еще разок, а я сложу плащ и закину себе на плечи?

– Да и впрямь же натереть плечи может, верно? – согласился Атлант, бодро освобождая Геракла от бремени. – Даже у моих мозолей мозоли возникли… Погоди! Ты куда? Вернись! Предатель! Жулик! Врун! Я тебя порешу! Порву в клочки тебя! Я… я…

Прошла целая ночь, а за нею день, и лишь тогда перестали долетать до Геракла рев, вой и проклятья титана. Много лет спустя, когда дни богов подошли к концу, Зевс смилостивился и превратил Атланта в горы, что носят его имя и поныне. До сих пор подпирают они марокканское небо.