– Тогда почему я до сих пор жив? – резонно усомнился Орвуд. – Печать неделю как сломана.

Вопреки ожиданию присутствующих, гнома не особенно обеспокоил рассказ колдуна. Неизвестно откуда прорезавшийся, но очень уверенный внутренний голос подсказывал: ЛИЧНО ЕМУ сосуд ничем роковым не грозит. Вместо него забеспокоился Эдуард.

– Вот мы ушли из Уэллендорфа, а вдруг там теперь древнее зло гуляет? Надо вернуться и обуздать его! А драккар может подождать.

Демон-убийца одарил бывшего ученика уничтожающим взором.

– Драккар может испортиться. А обуздывать древнее зло мы всё равно не умеем. На это маги есть. И вообще, раз Орвуда сразу не убило, значит, сосуд был пустой или зло от времени повыдохлось. Идёмте куда шли, а там видно будет.

На том и порешили. Отобедали вожделенным окороком и двинулись в путь.

Среди ночи путники были разбужены истошным воплем сильфиды.

– Кошмар приснился! – пояснила девица, бледная и мокрая как мышь.

– Расскажи! – велел Орвуд. – Я умею толковать сны.

– Представьте себе, – вещала Энка драматически. – Площадь вроде торговой, такая гадкая и грязная, какую и в Сехале не встретишь. Мусор, отбросы, нечистоты кучами. Посредине громоздится серое строение вроде сарая, у входа задом к миру стоит ишак. А над ним, на одном гвозде, косо висит табличка. И написано на ней «СРЕДНЕВЕКОВЬЕ»! – Она обвела слушателей взглядом, ожидая реакции.

Те недоумённо переглядывались.

– Чего же тут страшного? Зачем было орать? – спросил Хельги.

– Как – чего страшного?! – взвилась было сильфида… но тут же осеклась. – А правда, чего? Просто как-то жутко стало… – и обернулась к Орвуду. – Толкуй давай!

Гном с досадой отмахнулся. Чего тут толковать? Наслушалась рассказов колдуна, вот и приснилась ерунда. Навеянный сон тайного смысла не несёт, это каждому известно.

Наутро Энка первая потешалась над своими ночными страхами – испугалась ослиного зада!..

– Расскажите про Средневековье. Когда оно было? – пристала Ильза.

И Хельги поведал всё, что знал.

– Давно. Ещё до Карола-Освободителя, – увы, магистр Ингрем не был гуманитарием и представление о «недавнем» прошлом, измеряющемся не геологическими эрами и периодами, а историческими эпохами, имел самое смутное. Основные исторические факты, те, что мало-мальски культурному существу просто неприлично не знать, он кое-как усвоил, но с хронологией была полная беда.

– Хельги, счастье моё, ты бы лучше помалкивал, если не знаешь, – со вздохом посоветовала сестра по оружию. – Ни к чему демонстрировать миру подобную дремучесть.

– А что, разве Карол-Освободитель был ДО Средневековья? – искренне удивился тот.

– Разумеется, после! Но упоминать о нём в данном контексте просто смешно! Всё равно что… – она запнулась, подыскивая подходящее сравнение – Всё равно, что сказать: «палеозой был до нашего рождения». Столь же полезная информация.

– Подумаешь! – фыркнул демон-убийца. – Могу я чего-то не знать? У меня другая специализация.

Тогда просвещать желающих взялся Аолен.

Средневековье, рассказывал он, охватывает период с четыре тысячи пятисотого по пять тысяч шстисотые годы, то есть начало его отстоит от нашего времени на пятнадцать столетий. Оно заслуженно считается самой жестокой и кровавой эпохой в истории Староземья. Кошмарные магические войны, в коих гибли целые народы и приходили в упадок королевства, страшные нашествия гигантских чудовищ и магической нежити, моровые поветрия, выкашивающие города до последнего жителя – вот чем славится Средневековье…

Ильза слушала и тихонько повизгивала от ужаса. Она-то, глупая, думала иной раз: «как страшно жить на свете! То фьординги, то некроманты, то сектанты с орками! Надо было раньше родиться… А раньше-то, оказывается, ещё хуже было!