Мы снова переглянулись.

– Ладно, – я махнул рукой, – и я тоже почухаю, пока меня не выгнали из киновидеоцентра за разговоры о фильмах.

Максим рассмеялся:

– А то! Береги себя, киноаналитик!

Мы разошлись, но мне все равно казалось, что в этой истории с Ириной Викторовной и Вакулиной есть еще какой-то скрытый сюжет.

Почему-то эта глава вышла короткой. Не знаю причин, давайте так оставим. Какой смысл писать ради символов? Какие-то главы больше, другие меньше. Дело не в объеме. Самое интересное впереди. Надеюсь мне удалось выстроить баланс между плотностью и легкостью. Есть место, где передохнуть? Или подышать? О, об этом как раз следующая глава.

Не успел я зайти в наш кабинет кинопродвижения, как зазвонил рабочий телефон:

– Саша! Зайди ко мне в кабинет!

Это была Ирина Викторовна! Я испугался, что она слышала наш разговор с Максимом и теперь собирается меня наказывать или, что хуже, запретит заходить к ней. А мне же нужно работать! Я не знал, как выбраться из этой неловкой ситуации.

– Здравствуйте, Ирина Викторовна!

Я всегда здоровался с ней несколько раз, называя её Ириной Викторовной, потому что мне сказали, что она не любит, когда к ней обращаются без имени и отчества, да и вообще без должного уважения

– Здравствуй, Саша! Но мы же виделись сегодня?! – Недоумевает Ирина Викторовна легко хихикая.

Ей все равно нравилась такая вежливость, думал я.

– Помнишь я тебе рассказывала, что у нас будет проходить фестиваль-конкурс любительского кино? Для нас он очень важен, это наша главная работа года! Я просила разузнать о нем у Ани и Кристины!

Я совсем забыл о фестивале, потому что был поглощен просмотром любимых фильмов Ирины Викторовны – таких, как «Седьмая печать» и «Осенняя соната». Я смотрел их, но не совсем понимал. В поисках объяснений я стал читать разборы картин в интернете, но, к сожалению, стоящие материалы были в основном на французском, немецком и немного на английском. Из этих языков я более-менее владел только последним. Пока я пытался разобраться в сложных религиозных отсылках и метафорах, фестиваль ускользал от моего внимания.

– Да, Ирина Викторовна! Мои коллеги мне предоставили полную информацию обо всех этих фестивалях!

– Отлично! Я в них и не сомневалась! Засмеялась она. Я отправляю тебе в отдел к нашим мальчикам монтажерам. Ты должен им помочь с монтажом роликов, уж очень у них большая нагрузка…

– Ирина Викторовна! Не хочу вызвать непонимания, просто хочу уточнить, что конкретно мне нужно делать на фестивале? В целом, все ясно, но хотелось бы знать свою роль более точно, чтобы подготовиться, так как никогда с такими проектами не работал.

Ирина Викторовна улыбнулась и пожал плечами.

– О, хорошо, что ты спросил! Пока не придумала, на какую площадку тебя организовать, но не переживай, это еще не твоя забота. Нам еще кучу релизов писать надо до начала фестиваля, около 200 штук минимум. В прошлом году Аня писала то ли 300, то ли 400.

– Она одна писала?

– Нет, конечно! Я ей помогала и другая сотрудница до тебя. Но она пошла на повышение и теперь не работает здесь.

Вот это карьерный рост, подумал я.

– А монтажеры чем занимаются, как им помочь?

– Ты сейчас пойдешь к ним, и они тебе все расскажут. Извини, у меня сейчас много дел, некогда объяснять. Нужно подправить сценарий открытия фестиваля. Я его набросала телеграфно-шизофренически, как Воннегут. – И тут она рассмеялась.

Из колонок на фоне начинался играть Шопен.

Я понял ее шутку, но мне было не смешно. Я не понимал смену настроения. Почему она до этого выглядела такой строгой, а теперь шутит и смеется. И по офисам ходят слухи, что она серьезно относится к работе, а тут юморески вставляет. Может, на нее повлиял кто-то или Максим? А вдруг, Максим выдумал ту историю про его изгнание из кабинета и зеленого слоника. Как в литературе бывает ненадежный рассказчик, так и в кино… Максим такой персонаж, как его, трикстер, Локи? А я ему поверил, думал у нас что-то общее есть. А он обманывает. Попытаюсь еще у кого-то спросить об этом.