5. Бывший в силе 1 августа 1914 г. торговый договор между Германией и Россией продлевается, пока не войдет в силу новый торговый договор. Оба государства не могут устанавливать запреты на вывоз, выезд и вводить транзитные ограничения.

6. Каждая из сторон, ведущих войну, сама оплачивает свои военные расходы и ущерб, нанесенный войной.

7. Все другие вопросы будут урегулированы в мирном договоре.

8. Россия и Германия обязуются выступить за международное ограничение вооружений.

9. Прежде чем каждая из обеих стран распорядится относительно мероприятий военного времени (военное положение, мобилизация и т. д.), она должна представить спорные вопросы на рассмотрение третейского суда.

10. По желанию России Германия готова в любой момент заключить перемирие с другими ведущими войну странами с целью подготовки к заключению всеобщего мира. Подписанными должным образом документами об этом договоре надлежит обменяться по возможности скорее, не позже чем через четыре недели, то есть 18 мая 1917 г. в Стокгольме.

Стокгольм, 20 апреля 1917 г.

В беседе от 19 апреля Колышко заявил самым определенным образом, что он несколько месяцев не видел Стиннеса-отца[181], не говорил с ним и не состоял с ним в переписке. Со Стиннесом-сыном, которому 19 лет и который много времени проводит в Стокгольме, он не ведет никаких политических разговоров, поскольку считает этого господина еще слишком незрелым. Посредником в этом вопросе был господин Д.[182], но он постоянно требовал аннексий, а это находится в вопиющем противоречии с убеждениями Колышко. После последнего пребывания Эрцбергера в Стокгольме в марте Стиннес-сын сказал Колышко, что Эрцбергер в Стокгольме и он хочет познакомить с ним Колышко. На это Колышко ответил, что уже говорил с Эрцбергером. Тогда Стиннес-сын спросил, что сказал Эрцбергер. Колышко ответил: Эрцбергер говорил очень мало, в основном он вытягивал из меня все, что мог, а когда он говорил, он очень решительно отстаивал свое мнение. Но у Колышко сложилось впечатление, что Эрцбергер стоит на других позициях, чем Стиннес-отец и сын. Больше он ничего не сказал. С тех пор он не говорил со Стиннесами, ни с отцом, ни с сыном, не входил с ними ни в какие соглашения, и если они утверждают обратное, то это неправда. А говорить, что он солидарен со Стиннесом в вопросах мира, – вопиющая ложь. Отныне он прерывает всякие отношения со Стиннесом. Стиннес вновь говорил ему о 15 миллионах марок, которые он хочет дать на создание газеты. Совершенно естественно, что отныне Колышко будет обсуждать все вопросы мира только с Эрцбергером и не будет ничего передавать Стиннесу. Колышко был крайне возмущен поведением Стиннеса.