В правой руке герцог де Гарнье держал лакированную трость из чёрного дерева с золотым крестообразным набалдашником очень похожим на рукоятку шпаги. Он постоянно вертел её в руках, слушая рядом идущего молодого человека. Последний, по всей видимости, был хорошим другом герцога, так как друг к другу они обращались на «ты» и называли один другого по имени. Тот, кого герцог называл Жаком, рассказывал что-то интересное и смешное, так как слушавший его громко и неприлично смеялся.

Как только Антонио вошёл, Элен сразу же узнала в нём того самого человека, которого она видела буквально несколько минут назад на втором этаже. Ей стало противно, и она отвернулась.

В стороне от того места, где она сидела, находилась небольшая группа молодых людей. Внезапно послышался разговор:

– Я не понимаю герцога, – сказал один из гостей, – при его возможностях, он может себе позволить взять в жены любую красавицу, какую пожелает…

– … но ощущение, – продолжил другой, – что он никогда никого не полюбит…

– Вы правы, виконт.

– Мне искренне жаль девушек: он разбивает им сердца, он играет с ними, но никогда ни с кем из них не будет иметь серьезных отношений. Он никогда не ощутит ни боли расставания, ни сожаления, ни печали… Для него они всего лишь красивые игрушки – он находит новую, лучшую игрушку и тут же забывает о старой. Он всего лишь привлекательная внешность с непривлекательным поведением.

Не лучшего мнения о герцоге была и Элен, которая скромно сидела в уголке с Лили. Потом она увидела, как Антонио, обняв одну гостью, которая несколькими минутами позже появилась в гостиной, ушёл вместе с нею и вернулся только спустя некоторое время, причём, как обратила внимание Элен, на избраннице герцога было другое платье. Всё это выглядело со стороны более, чем странно.

Антонио развалился на диване, неподалёку от того места, где находились Элен и Лили, подозвал к себе лакея, разносившего шампанское в бокалах. Он взял один бокал и подал его своей компаньонке, сидевшей рядом с ним, а себе приказал подать белое вино. Закурив сигару, Антонио стал выпускать клубы дыма и большими глотками пить спиртное.

Неожиданно Антонио повернулся в сторону, где находилась Элен.

«Интересно, кто эта гостья в сером платье, сидящая ко мне спиною?.. У меня такое чувство, что она явно не хотела мне понравиться, – думал он, глядя прямо на Элен. – А-а-а! Это же подруга Лили… Вот она и сама, кстати. Надо узнать имя этой печальной красавицы.»

Он встал, положил сигару в пепельницу, которую ему тут же поднёс слуга, извинился перед своей дамой, и пошёл на поиски всезнающего Жака. Найдя его в толпе приглашённых, он отвёл его в сторону и спросил:

– Жак, кто та девушка, которая сидит вон там, возле Лили… Ты ведь сам писал все приглашения и наверняка тебе известно её имя.

– Эта, в сером платье?

– Да.

– Это Элен де ла Роуз. А что?

– Да ничего, я просто так спросил.

– Неужели де Гарнье нужно что-то просто так? Не верю! – смеясь, проговорил тот, зная, как свои пять пальцев, натуру герцога.

– Ну… может, ты и прав.

Тут неожиданно Антонио резко сжал пальцы правой руки, забыв, что в ней он держит бокал. Стекло лопнуло и развалилось на кусочки, со звоном попадавшие на пол. Из раненой руки Антонио потекла кровь.

– Что с тобой? – удивившись, спросил Жак де Сент-Фини.

– Ничего, – только и ответил тот. – Нервы…

– Пить меньше надо, дружок, – упрекнул виконт де Сент-Фини.

Тут Лили жестом руки подозвала Антонио к себе, а пока он шёл, она продолжала прерванный разговор с Элен.

– Элен, да ради Бога, перестань! Не такой уж плохой Антонио, как ты себе вообразила.