– Ну… было горячо и… ярко. Глаза заболели, – растерянно произнес Трой.

– Ярко, глаза… да ты должен был расплавиться, как этот кусок бронзы, – усмехнулся Игреон Асвартен, – однако ты жив и вот стоишь, жалуешься… Ну теперь-то понял?

– На меня не действуют фаерболы? – осторожно произнес Трой.

– На тебя почти не действует вообще никакая магия. Помнишь, прошлый раз мы провели в лаборатории два часа, и я все время был чем-то занят, а тебя посадил вон в тот угол переписывать формулы активизации готовых заклятий. Так вот, тогда я пытался прощупать тебя заклятиями Воды и Света, но ты даже не почесался, продолжая старательно писать. Так что я думаю, на тебя почти не действует никакая магия, а также ничто иное, созданное магическим способом. Ты понимаешь, сколь силен твой дар и насколько ты защищен?

– Не до конца, учитель, – Трой с сомнением покачал головой, – и сказать по правде, даже если это и так, я предпочел бы лучше не знать об этом. Меньше вероятности проявить самонадеянность.

Игреон Асвартен удовлетворенно кивнул:

– Вижу, ты хорошо усвоил мои уроки. Во всяком случае, некоторые. Это радует… – Он снял с руки браслет, бросил его на стол и кивнул: – Что ж, пошли. Я хочу, чтобы ты выехал завтра утром. Поэтому нам надо еще попасть в хранилище. Император повелел предоставить тебе несколько хороших боевых заклятий, так что надо уважать его волю. К тому же, я хочу чтобы ты по пути завез письмо настоятельнице одного из монастырей сестер-помощниц, а мне надо его еще написать…

Когда Трой, обежав пол-университета и успев сгонять в таверну, сообщил побратимам, чтобы готовились к отъезду, и наконец снова появился в библиотеке, ректор уже закончил письмо. Вручив Трою запечатанный сургучом пенал, он приказал:

Конец ознакомительного фрагмента.