– Худое дело затеяла твоя сеструха, Дашка, – сказал Семка, шагая рядом. – Надо бы рассказать, предупредить…
– Сема, – остановилась она, – прошу тебя, никому не говори.
– Ну, ладно, – шмыгнул он носом. – А все ж нехорошо…
– Я сама, – перебила его Дарья. – Обещай, что ты не расскажешь. Поклянись!
– Ну, клянусь… – пожал он плечами.
Дарья взяла его голову в руки и поцеловала в губы. От этого детей не бывает, она уже знала точно. Семка отпрянул от нее, вытаращившись:
– Ты че?! Совсем, да?..
– Помни: ты клялся! – Она помчалась домой.
7
Молния заглянула в окно Дарьи Ильиничны, осветив комнату синевой, через паузу громыхнул раскатистый гром. Дождь, до этого ослабевший, вдруг словно сорвался с неба, неистово обрушился на землю. Щукин кинул взгляд на окно, заливаемое ливнем:
– Давненько такого потопа не было.
– Вам не надоело меня слушать? – спросила Дарья Ильинична.
– Что вы! Мне очень интересно. И как же разворачивались события? Гиря «подрезал» Елену Егоровну?
– Я не знала, как поступить. Рассказать родителям – жалко их. Отец и мать были хорошими людьми, и без того они глубоко переживали за дочь. Самойлову рассказать – я предала бы Василису, чего она мне не простила бы, да и последствия могли оказаться для сестры тяжелыми, он все же чекистом был. Меня трясло от безвыходности.
…Дарья давно закончила уборку, а не уходила, играла с мальчиками. В комнату, которую заняли дети, заглянула Елена Егоровна:
– Дашенька, родители не будут волноваться, что задерживаешься?
– Нет, – ответила та. – Вы хотите, чтобы я ушла?
– Что ты, милая, оставайся сколько хочешь.
Дарья вздрогнула, услышав стук в дверь. Елена Егоровна пошла открыть, Дарья за ней. Незнакомый парнишка передал записку и убежал. Едва Елена Егоровна прочла, сразу кинулась к шкафу с вещами, принялась лихорадочно одеваться, говоря:
– Как хорошо, что ты не ушла, посидишь с мальчиками… Я мигом…
Решение пришло мгновенно, Дарья перегородила собой выход:
– Не ходите.
– Даша… – растерянно пробормотала Елена Егоровна. – Отойди.
– Не пущу, – насупилась Дарья, не зная, как ее убедить.
– Даша, мне очень нужно выйти. Я увижусь с мужем…
– Я знаю, что там написано, – подняла на нее отчаянные глаза Дарья. – Не верьте. Вас специально вызывают…
– Что за упрямство, девочка? – не верила ей Елена Егоровна. – Пойми, мне необходимо убедиться, что он жив и…
– Там написана неправда! – выкрикнула Дарья. – Вам написали, что вашего мужа будут перевозить и что он хочет посмотреть на вас. Ведь так? Откуда я знаю, скажите? Я ж не читала записку. Ведь так там написано, так?
– Да… – еще больше растерялась Елена Егоровна. – Как ты узнала?
– Не спрашивайте. – Глаза Дарьи наполнились слезами. – Пожалуйста, не спрашивайте. Я вчера слышала… вас будут ждать и… и подрежут.
– Что? Чем «подрежут»?
– Ножичком, – всхлипнула Дарья. – Лицо подрежут. И не говорите Фролу Пахомычу про то, что я вам рассказала. Пожалуйста.
– Но кто? За что?
– Не скажу, – опустила голову Дарья. – Не выходите из дома. Вообще не выходите никуда. Если вам нужно, я везде сбегаю… а вы не выходите. Я правду говорю!
Елена Егоровна опустилась на стул в прихожей и долго сидела, потом притянула к себе Дарью, обняла. Так началась их дружба.
Теперь Дарья задерживалась в доме Самойлова до позднего вечера. Елена Егоровна боялась отпускать сыновей во двор, поэтому Дарья выводила мальчиков гулять, взяв на себя обязанности няньки. Фрола она видела редко, тот работал допоздна в ведомстве под названием НКВД. Дарья имела смутное представление, что это такое. НКВД – звучало устрашающе, и только-то, а по сути, для нее было пустым звуком.