Некоторые приписывают Лину нечестивые мысли о том, что если боги однажды произошли от природы и появились на свет, то когда-нибудь они навсегда исчезнут с Олимпа, как все рожденные когда-нибудь исчезают с лика земли, спускаясь в ее сумрачные недра.

Вездесущая Мойра Лахесис решила, что некоторые знания Лина, приобретенные не без помощи богини случая Тюхе, преждевременны, и ему, как герою, далеко опередившему свое время, необходимо сейчас сойти со сцены жизни, чтобы не нарушать заведенный порядок. Ткачиха почему-то решила свести вместе судьбоносные нити Лина и необузданного сына Зевса от смертной Алкмены, как будто Лина не мог убить кто-то другой.

Фиванцы говорят, что Лин был похоронен у них, но после поражения при Херонее эллинского войска Филипп, сын Аминты, на основании какого-то видения, явившегося ему во сне, взял и перенес кости Лина в Македонию. Однако впоследствии на основании других сновидений Филипп вновь отослал останки Лина назад в Фивы.

Алкида же решили судить.

Домочадцы Амфитриона говорят, что, он, узнав о предстоящем суде над Алкидом, по привычке долго тер раздвоенный кончик носа, пытаясь придумать, как спасти приемного сына от суда и не придумал ничего лучшего, как обратиться к судье с таким предложением:

– Я согласен заплатить большую пеню родственникам Лина за сына, только бы избавить его от суда, дабы людская молва не разносила о нем недобрую славу, чтобы каждый не мог говорить о нем дурно.

Однако судья ответил Амфитриону твердо:

– Будет справедливее, если дурное будут говорить о твоем сыне, убившем учителя, чем из-за него – о нашем суде!

Когда Алкида все-таки привлекли к суду по обвинению в преднамеренном убийстве, Амфитрион не сдался. Желая спасти Алкида от сурового приговора, он всячески затягивал судебный процесс, прибегнув к помощи Амфилогиая (Судебные тяжбы).

Это божество было порождено богиней раздора Эридой, хотя некоторые считают, что его матерью была древняя богиня правосудия Фемида, родившая его после развода с Зевсом от неизвестного отца. Этот бог в отличие от Фемиды не вершил правосудия, и потому его не почитали не только смертные, но и на обильноложбинном Олимпе его не приняли в сонм и даже на расширенные Советы богов не приглашали. Бесславным концом Амфилогиая, как божества, стал суд над неистовым Ареем. Бог кровавой войны тогда воткнул острую медь своего тяжелого копья в горло «исчадью» Посейдона Галиррофию, попытавшемуся изнасиловать его дочь Алкиппу. Не смел Амфмилогиай от мерзкого страха даже в очи глядеть двум могучим олимпийским богам Эниалию и Энносигею и, как мог, по своему обычаю затягивал тяжбу. После того, как по воле Мойры Лахесис мудрой Афиной вместе с великим отцом был учрежден авторитетнейший властный и судебный орган Афин, который в дальнейшем стал называться Ареопагом (холм Ареса), об Амфилогиае окончательно позабыли и на вечно нетленном Олимпе, и на полной праха земле.

Некоторые говорят, что Алкид, узнав, что отец пользуется помощью Амфилогиая, наоборот, сделал все, чтобы суд состоялся и как можно скорее. Несмотря на врожденную боязнь публичных выступлений, он по необходимости, владеющей миром, выступил на суде, сам себя защищая. Глядя куда-то вбок голубыми глазами из-под насупленных бровей, он с пунцовыми щеками и ушами быстро, как заученный урок, сказал в своей защитительной речи:

– Закон, прославленного своей справедливостью Радаманта, гласит, что тот, кто ответит ударом на несправедливый удар, не подлежит никакому наказанию. А Лин первый меня несправедливо ударил.