Года через два, через три, после того как он совершил столько подвигов, что их невозможно было бы все описать, Амадур придумал новую хитрость, чтобы овладеть Флоридой. О сердце ее он уже не мечтал, считая его потерянным навсегда, – речь шла о том, чтобы одержать победу над врагом, каковым теперь для него она стала. Страсть его была так велика, что он не слышал голоса рассудка и даже позабыл о страхе смерти, ибо жизнь свою он ставил на карту. И вот что сделал Амадур. Он был в большой чести у верховного главнокомандующего, и тот послал его к королю, чтобы обсудить с ним тайный план нападения на местечко Левкату[76]; Амадур решил, что еще до переговоров с королем расскажет об этом предприятии графине Арандской и испросит у нее совета.

И он направился прямо в поместье графини, где, как ему было известно, в то время находилась Флорида; перед этим же послал к графине одного из своих друзей, чтобы известить ее о своем приезде, причем просил ее принять его у себя тайком и ночью – так, чтобы никто ничего не узнал. Графиня очень обрадовалась и тотчас же рассказала об этом Флориде, велев ей уйти в спальню мужа, раздеться и лечь в постель, для того чтобы можно было отослать всю прислугу, и сказала, что потом сама ее позовет. Флорида еще не вполне оправилась от страха, который ее однажды заставил испытать Амадур, но она ничего не сказала матери, а сразу же пошла в молельню, где она помолилась Господу нашему и, прося помочь ей сохранить сердце от злых помыслов, вспомнила, что Амадур нередко восхищался ее красотой, которая нисколько не уменьшилась и теперь, несмотря на то что она так долго болела. И вот, решив, что лучше нанести урон своей собственной красоте, лишь бы не дать ей разжечь нечистое пламя в сердце столь благородного человека, взяла находившийся в молельне камень и, с силою ударив им себя по лицу, обезобразила свои черты. А для того чтобы не подумали, что она сделала это нарочно, она, выходя из молельни, будто бы споткнувшись, упала и ударилась об пол лицом. Она стала громко кричать, и явившаяся на ее зов графиня увидела синяки у нее под глазом и под губой. Флориду тут же перевязали, и повязка закрыла ей все лицо.

Потом графиня отвела ее к себе и попросила, пока она еще занята делами, принять Амадура у нее в кабинете. Флорида повиновалась, полагая, что Амадур не один. Но когда двери за ней затворились и она увидала, что осталась вдвоем с ним, она обезумела от испуга. Он же был вне себя от радости, решив, что теперь-то он наконец осуществит свое давнее желание и сумеет добиться ее любви, а если она ему откажет, то захватит ее силой. Он немного поговорил с ней и, когда увидел, что она столь же неприступна, как и была, и ничто на свете не может заставить ее изменить однажды принятое решение, в отчаянии воскликнул:

– Флорида, клянусь Богом, все ваше упорство бесполезно. Если любовь, терпение, смирение и мольбы мои бессильны сломить вас, то, клянусь, я не пощажу сил, чтобы овладеть тем, без чего я все равно потеряю всю мою силу.

Взглянув на него, Флорида ахнула: глаза его были безумны, лицо, на котором всегда играл только нежный румянец, было налито кровью. Взгляд его был неистов и страшен. Казалось, что какое-то пламя вспыхнуло у него в сердце и перекинулось на лицо. Охваченный яростью, он сжал своими крепкими могучими руками нежные и слабые руки Флориды. А та, видя, что она теперь пленница, что бежать ей некуда и нечем себя защитить, сделала последнюю попытку спасти себя, воззвав к истокам его прежней любви и надеясь, что во имя этой любви он оставит свои жестокие замыслы.