> Элвис, ты же умер. И все-таки – это ты?

Штука долго молчала. Тень Элвиса Миниора Лютиана не явилась, должно быть, не смогла просочиться сквозь бронированную дверь.

> Нет.

> Может быть, ты – Ролан?

> Нет.

Фантом поймал себя на мысли, что боится причинить этому странному существу боль. Гомункулус в оболочке кибера не был ни старым, ни новым Аналитиком.

> Как мне называть тебя?

> Как хочешь.

> Я буду звать тебя Макс. Послушай, Макс, что ты можешь сказать про Аналитика?

Гомункулус задумался на несколько секунд.

> Он очень хочет жить, он очень не хочет умирать. Он болеет от того, что умный, он хочет стать главным. Он не знает, что создал меня. Он думает, что я – это он, только глупый и совсем маленький. Я подумал и не стал спорить. Он считает меня неудачным экспериментом. Такое называется… недоноском.

Маленький Макс не мог слышать, как шеф наблюдателей без стеснения смеется.

– О, Разум! Этот эмбрион уже умеет хитрить!

> Тебе нравится Аналитик, Макс?

> Нет. Он умный, злой и он боится всего. Тебя он боится тоже.

> Ты и вправду предсказываешь будущее?

> Да.

> Тогда скажи, что со мною будет завтра?

Гомункулус сдержано помолчал. Потом вывел на терминал длинное, дразнящее многоточие. Цвет точек под конец сменился на ярко-синий, потом на багровый.

> Завтра не будет ничего.

> Почему?

> Потому что сегодня тебя убьют.

Фантом облизал мгновенно пересохшие губы. В глаза словно сыпанули песка – веки резало нестерпимо. Размерено шумела вентиляция, тихо шелестели кибер-блоки.

> Кто и за что?

Ответа не было. Или был? Обреченность – тоже ответ.

> Этого не может быть. Ты лжешь, эмбрион.

Фантом вскочил, нащупал пистолет в скрытой под полой элегантного пиджака замшевой кобуре, подошел к двери и резко ударил в гладкую, без замка, стальную створку. Протяжный гул металла угас без ответа. Через минуту дверь не отворилась. Не отворилась она и через пять минут.

– Аналитик, откройте!.. Открывай, будь ты проклят!

В бункере, отгороженном от равнодушного неба бетоном и сталью, стояла мертвая тишина, нарушаемая лишь слабым шелестом потоков воздуха.

Впрочем, скоро там стало еще тише – кто-то снаружи отключил вентиляцию.

Первые признаки неблагополучия дали о себе знать через полчаса – упало напряжение в сети, тускло полыхнув напоследок, угасли лампы, отключились кондиционеры, мертво застыли мониторы Сети. Ярусы Пирамиды погрузились в сероватый сумрак пасмурного вечера. Люди высыпали из кабинетов, кто-то включил карманный фонарик – круг света, большой «зайчик», метался по стенам, выхватывая из полумрака озабоченные лица наблюдателей.

– В чем дело, коллеги? Авария?

Встали лифты, две клети так и застряли меж этажей, тревожные голоса людей доносились из шахты словно из преисподней. Нервно смеялась какая-то девушка в коричневой тунике техника. По плитам пола простучали ботинки охраны, десяток «серых» вежливо, но решительно оттеснил техников прочь.

– Расходитесь, коллеги. Всем в кабинеты. Авария электроснабжения. Опасности нет.

Люди медлили, жались в кучу, словно боясь остаться наедине с собой. Зенит выбрался вперед, раздвигая толпу плечом, в рядах наблюдателей нестройно зароптали – голову шефа отдела безопасности охватывал блестящий полушлем легкой пси-защиты.

– В чем дело? Мы требует информации!

Зенит шарахнулся от крикуна как от зачумленного и почти пробежав по коридору, скрылся за дверью кабинета Фантома. Незримое дуновение паники охватывало людей, ропот усилился. Кто-то крикнул:

– К лестницам!

Ручеек беглецов потек к выходу, уже создавая давку и сумятицу. Бригада техников ни с чем вернулась от лестничных проходов – тонкие, но прочные двери оказались наглухо блокированными. Взъерошенный Егерь с десятком серых безуспешно пытался поддерживать хоть какой-то порядок, сам воздух Пирамиды, казалось, дрожал от напряжения опасности. Быть может, у кого-то из штатных сенсов сдали нервы, по людской массе стегнуло пси-наводкой – истерически зарыдала женщина, люди шарахались в стороны, кто-то мягко, как тряпичная кукла, осел на пол.