– Да-а… – сказал товарищ Калинин. – Желаньице, я тебе скажу!
– Но это если можно, а если нельзя, то…
– Сейчас! – остановил Павла хозяин кабинета и подошел к телефону. – Эй, Вася! – сказал он кому-то. – На завтра эскорт свободен? Да? Хорошо. Тогда прикажи, чтобы к двенадцати был готов у Спасских ворот! – Ну вот, – опустив трубку, товарищ Калинин посмотрел на народного контролера. – Порядок. Будет тебе конный проход!
– Спасибо! – глаза у Павла загорелись, и он едва сдержал свой порыв обнять товарища Калинина и расцеловать его.
– Потом спасибо скажешь! Главное – Родину люби и делай все для ее блага! Ну все, иди! Нет, постой, скажи-ка мне, зачем топор с собой принес?
– Жена в дорогу дала, – объяснил Павел, поднимаясь из-за стола.
– Вот так да! – усмехнулся хозяин кабинета. – Молодец жена! Правильно дала! Тут жизнь такая… да…
За дверью в коридоре стоял красноармеец, который и проводил Добрынина вниз к автомобилю. Виктора Степановича в машине не было. Только шофер сидел, сонный и молчаливый. Ни слова не сказал за всю дорогу. Лишь когда остановил машину у подъезда, напомнил, что квартира у Павла под третьим номером.
Дежурный дворник открыл Павлу двери в парадное. Добрынин поднялся на третий этаж, вспомнил про ключ, врученный ему дворником. Нашел его в кармане брюк и отпер двери. Котомку оставил в прихожей, а книгу «Детям о Ленине» взял с собой и прошел в кабинет.
Включил лампу с зеленым абажуром, и так уютно стало в этой самой человечной комнате квартиры. А тишина, она была непоколебима и настраивала на серьезные мысли. И, усевшись за письменный стол, открыл Павел перед собой первую страницу подаренной в Кремле книжки. Открыл и стал читать.
Прочитав первый рассказ о Ленине, Павел решил на этом пока и остановиться, тем более что захотелось подумать немного о смысле и морали этого рассказа. Речь в нем шла о том, как однажды Ленин попал в дом поморских рыбаков одной северной народности. Пришел он туда как гость, и тут же хозяева накрыли на стол и стали угощать Владимира Ильича их национальным супом, который, конечно, для европейского человека показался очень невкусным. Но ничего не сказал им об этом Ленин, а только поблагодарил за угощение. А они, решив, что суп Ленину очень понравился, предложили еще, короче – добавки ему дали. И тут Ленин ничего не сказал, и все съел, как учили его родители еще в далеком Симбирске – повлияло, конечно, воспитание, «общество чистых тарелок» семьи Ульяновых, но и не только это.
«Да, – подумал напоследок Павел. – Не зря мне эту книгу подарили. Сказали же, что на Север пошлют… Значит надо уважать национальные супы и другую еду…»
Усталость замедлила процесс мышления, и Павел почувствовал, что засыпает. Но спать сидя не хотелось, и он, оставив свою одежду в кабинете, пошел в спальню. Зашел, закрыл за собой дверь и постоял пару минут, привыкая к темноте. Большой белый квадрат кровати быстро рассеивал ночной мрак, и очень скоро Павел разобрал, что его служебная жена занимает ближний к нему край.
А разобрав это, он обошел кровать и лег с другого края, оставив между собою и женою не менее метра. Накрылся краем одеяла, ощутил ватное тепло, окутывавшее его, и заснул, улыбкою прощаясь с уходившим в прошлое таким удивительным до сказочности днем.
Глава 8
Звонок с седьмого урока в московской школе, что была в Даевом переулке на Сретенке, прозвенел минут на пять раньше обычного, и буквально через минуту двери классов раскрылись, и в широкий и светлый коридор организованно вышли мальчики и девочки в аккуратно повязанных на белые сорочки алых галстуках. Вышли и быстро построились поотрядно, как и полагается в таких случаях. Директор школы Василий Васильевич Банов прошел вдоль пионерских шеренг, строгим взглядом оценивая внешний вид учащихся, потом вернулся на середину коридора, выслушал рапорты о готовности классных отрядов к линейке и сказал: