Екатерина заволновалась – она не могла позволить постороннему выдвинуться на первое место. Рассуждая логически, она должна была бы усилить влияние короля, но у короля и так уже была корона, а слава, обожание толпы и всеобщее уважение должны достаться ненаглядному сыну.

Именно эти соображения определили ее линию поведения и задачи, которые она поставила перед собой: возглавить католическое движение, чтобы оно не пошатнуло трон, и во главе этого движения поставить Генриха.

Л’Опиталь как олицетворение прошлой политики, от которой Екатерина решила отказаться, становится неудобным человеком. В Королевский совет вводится кардинал Лотарингский, а потом и представители семей Гонди, Бираг, благодаря чему в совете создается атмосфера нетерпимости. Монархия складывает с себя полномочия беспристрастного верховного судьи и становится во главе одной из партий. Двор немедленно реагирует на эти изменения. Несмотря на то что экономические трудности достигли своей высшей точки, тут по-прежнему царили роскошь и великолепие. Как всегда в критические минуты, Валуа, стараясь скрыть трудности, увеличивали количество приближенных.

И Екатерина поддерживает пышность двора, где «порядочные женщины», офицеры, знать, поэты и астрологи вели жизнь внешне фривольную, но на самом деле полную скрытого подтекста, порой довольно страшного. Здесь любили, увлекались, подчиняли; здесь, забыв обо всем, играли со смертью. Сюда ввозили из Италии духи, венецианские зеркала, актеров, пудру, корсеты для дам, серебряные украшения, стилеты, утонченные пороки и нероновское сибаритство.

Презабавное зрелище являли собой французские солдафоны, пытавшиеся перенять манеру поведения и стиль эпохи упадка Византии! Бездумная погоня за роскошью породила совершенно невообразимую и ужасную моду. Женщины ходили, затянутые в длинные железные корсеты, неуклюже переваливаясь в огромных фижмах. Выходя, они закрывали лицо маской, завязки от которой надо было сжимать зубами. Когда им приходилось садиться на лошадь, полностью парализованные, слепые и немые, они напоминали странные манекены.

В течение долгого времени они стремились покорять сердца протестантов. И вдруг все переменилось – теперь красивыми юношами могли считаться только католики. На балах, на охоте, на парадах самые почетные места занимают семейство Гизов и католическая дворянская молодежь.

Стремясь угодить королеве-матери, придворные соревновались в преклонении перед герцогом Анжуйским. И каждый, начиная с кардинала Лотарингского и кончая юным пажом, готов был отдать что угодно за легкий кивок головы в ответ на грубую лесть. Великолепный, осыпаемый почестями, не знающий счета деньгам, Генрих уверовал, что он призван сыграть решающую роль в жизни Франции. К тому же он был влюблен.

Луиза де Лаберодьер дю Руше несколько лет назад привела к Екатерине Антуана Наваррского, совершенно запутавшегося в расставленных ею сетях. В награду за это ей была оказана честь лишить невинности сначала короля, а потом монсеньора. Но однако не ей суждено было занять первое место в сердце молодого принца – ее тут же сменила другая фрейлина королевы. Рене де Рьё принадлежала к одному из самых знатных семейств Бретани; эта величественно блистательная женщина отнюдь не была наивной. По просьбе Данвиля она обучила искусству любви тринадцатилетнего Тюренна, который посвятил ей следующие строки: «Никто не помог мне так, как Вы, войти в жизнь и научиться дышать воздухом двора».

Но честолюбивая красавица метила выше. Генрих быстро попал в ее сети, увлеченный совершенным изяществом молодой женщины и одновременно возможностью обладать одной из первых красавиц двора.