– Да уж, давненько мне подобная жуть не попадалась. – Громов тоже перевел взгляд на мертвое тело.

– Что можешь предварительно сказать? – сразу перешел к делу Васильев.

– Пойдем, – поманил его рукой Гена.

Гегро с Алексеем подошли к лежащему на кушетке телу девушки. Громов целиком откинул белое покрывало, и взору Васильева вновь открылась малоприятная картина: на кушетке лежала та самая молодая девушка: мертвенно-бледная, с многочисленными ножевыми порезами на передней части тела.

– Ну что тут пока скажешь… – Громов вздохнул. – Убита предположительно в 2-3 часа ночи, 33 колюще-режущие раны в области живота и груди, смерть от потери крови.

– Сколько, сколько? – с искренним изумлением спросил Васильев.

– 33 ровно, сам в шоке, у этих ребят явно с головой не всё в порядке.

– Значит, ты в курсе, что убийц было предположительно двое?

– Да, сказали, когда труп привезли, но удары при этом наносил один человек, одним ножом с одинаковой силой.

– Следы насилия?

– Нет, она совершенно чиста и невинна, – Гегро выдержал небольшую паузу и добавил. – Совсем.

– Значит сексуальный мотив мимо.

– Какой, на хрен, сексуальный?! Ты же видел, что они там намалевали ее кровью! – воскликнул Громов. – Картина из фильма ужасов средней паршивости. Сектанты, мать их за руку!

– Да, это пока основная версия, сам знаешь, где убийство произошло. Судя по рассказам из интернета, эта больничка – настоящая Мекка для сатанистов и прочего неблагополучного сброда.

– Мало того, я тебе еще скажу, что, судя по характеру проникновения, лезвие ножа было необычной формы.

– И какой же?

– Волнистой, что-то похожее на малайские крисы.

– Я в этом не разбираюсь…

– Ну, это древние кинжалы такие, с волнистым лезвием, или пламенным, как его еще называют. Сейчас нарисую.

Громов взял лист бумаги со своего стола и нарисовал карандашом лезвие ножа асимметричной формы.

– Сейчас это скорее показушное оружие, антиквариат, но раньше применялось как боевое. Кроме того, его часто использовали для различных казней. Оно было в некотором роде церемониальным. Чуешь, к чему я веду?

– Церемониальное… – Васильев понял, что имел в виду Гегро. – Получается, помимо кровавого символа, это тоже косвенное подтверждение, что убийство совершалось в целях некого оккультного ритуала.

– То-то и оно, Леша. Эти парни – реальные отморозки и их надо срочно изолировать от нормального общества, иначе будут новые подобные, кхм, «ритуалы».

– Да, дело совсем плохо, у нас ведь пока никаких зацепок кроме сатанизма. Мы даже имени девчонки не знаем.

– Ничего, ты же матерый опер, реальных бандосов ловил, а тут пара чокнутых сатанистов. Уже завтра они в твоем кабинете будут показания давать, не сомневаюсь.

– Льстишь, Гена. Мне бы твою уверенность… Вот, бывает, анализируешь преступление и думаешь: «А, сейчас в два счета вычислим и возьмем злодеев». А хрен там! Гоняешь по городу как ужаленный в одно место неделями, что-бы в итоге найти простого гопника, укравшего телефон у подростка. У меня часто так было, когда еще в Чертановском ОВД работал, а тут, в МУРе, дела ведь посерьезней, но при этом бывает, что преступников находишь уже через пару часов после очередной мокрухи. Тут много и от фортуны зависит, куда без неё…

– Да это понятно. Но в любом случае долго эти психопаты не пробегают, к бабке не ходи…

– Одежду убитой, кстати, так и не нашли?

– Неа. Следачка, которая труп на экспертизу привозила, сказала, что всю территорию там прошерстили, и ничего.

– Странно, может ее просто сожгли?

– Ну, это уж тебе думать, Лёша. Я не сыскарь.

– Ты, кстати, про побои ничего не сказал. Есть следы на теле?