Вдруг мой взор упал на статью, озаглавленную жирными буквами: «К ТАИНСТВЕННОЙ ИСТОРИИ С ГРОБОМ И ИСЧЕЗНУВШИМ ИЗ НЕГО ПОКОЙНИКОМ».

С живейшим любопытством я погрузился в чтение этой статейки. Приведу ее содержание:

«Нет ничего тайного, что не сделалось бы в свое время явным. Мы очень рады, что можем первыми разгадать то таинственное приключение с гробом, о котором не перестает говорить столица, и, надеемся, что читатели оценят наши старания пролить свет на это темное дело. Оказывается, в гробу, который во время следования поезда вдруг оказался пустым, находился вовсе не мертвец, а… “живой покойник” – знаменитый мошенник и убийца Д., придумавший этот дьявольски остроумный способ улизнуть от ареста агентами, поджидавшими злодея на всех вокзалах.

Увы, наш талантливый русский Лекок[9], господин Путилин, на этот раз оказался не на высоте, и как итог – был посрамлен гениальным мошенником.

Гроб, доставленный в сыскную полицию, оказался самым обыкновенным, и только на крышке его обнаружены дырки, ловко замаскированные бархатом, через которые преступник дышал. В гробу ровно ничего не найдено. В настоящее время это редчайшее орудие преступления помещено в музей сыскного отделения. Мы имели случай его осмотреть.

Вследствие пережитых волнений с г. Путилиным сделался нервный удар. Состояние здоровья его внушает серьезные опасения».

Прочитав статью, я долго не мог прийти в себя от изумления. «Что это такое?! Как могли господа газетчики пронюхать об этом деле, которое держалось в тайне и в строжайшем секрете? И потом – откуда они взяли, что с Путилиным сделался нервный удар? А если действительно с ним сделалось вечером нехорошо?» – мелькнула у меня тревожная мысль.

Я немедленно велел закладывать гнедую лошадку и через несколько минут мчался уже к моему другу.

– Что с Иваном Дмитриевичем? – быстро спросил я денщика.

– Ничего… – удивился тот.

В сильном волнении я буквально ворвался в кабинет гениального сыщика. Путилин сидел за письменным столом, проглядывая какие-то бумаги. Он взглянул на меня и с улыбкой бросил:

– Я знал, что ты сейчас примчишься. Я ждал тебя.

– Что с тобой? Ты заболел?

– Я? наоборот, чувствую себя превосходно.

– Так что же это значит? – протянул я ему номер газеты.

Путилин усмехнулся.

– Ах, ты про эту глупую заметку? Мало ли что врут репортеры…

– Но откуда, скажи, они могли пронюхать об истории с гробом?

– А черт их знает…

Я подивился в душе тому безразличию и спокойствию, с каким мой друг отнесся к появлению в газете сенсационного разоблачения.

– Если ты свободен, приезжай, дружище, часа в три, – прощаясь, промолвил Путилин.

В три часа я был у него.

– Пойдем. Я хочу тебе кое-что показать.

Тот, кто никогда не бывал в сыскных музеях, не может себе представить, какое это мрачное и вместе с тем замечательно интересное место! Мрачное потому, что все здесь напоминает, вернее, кричит об ужасах преступлений, самых чудовищных, извращенных, кровавых; интересное – потому, что тут вы наглядно знакомитесь со всевозможными орудиями этих преступлений.

Какая страшная коллекция криминальноуголовных приспособлений здесь собрана! Чего тут только нет! Начиная от простой фомки и кончая самыми замысловатыми инструментами, на некоторых из них виднеются зловещие, темно-бурые пятна старой запекшейся крови.

Ножи, револьверы, кинжалы, топоры, веревки, мертвые петли, «ошейники», пузырьки с сильнейшими ядами, шприцы, с помощью которых негодяи травили свои жертвы, маски, фонари с потайным светом. Тут воочию представала пред устрашенным взором вся неизмеримая по глубине и ужасу бездна человеческого падения, зверской жестокости, жажды крови. Страшное, нехорошее это было место.