– Нет! – Он повернулся и пошел в сторону секционной.
Ирина продолжала стоять как пришибленная. Хоть бы объяснил почему… И что же теперь делать?
Она вышла и уселась на лавочку возле морга. Может, к начальству? Должно же быть у этого мужлана начальство. Или подождать, пока он окончательно протрезвеет, и тогда попробовать снова?
Сырая лавка отдавала неприятным холодом. Ирина вздохнула и пошла в сторону автобусной остановки. Завтра еще раз попробую, решила она. Будет другая смена. Труп некриминальный, со вскрытием торопиться не станут, а даже если сегодня вскроют и не удастся присутствовать лично, может быть, дадут посмотреть акт…
– Ира, Иришка, ты?! Да остановись же.
– Вы мне? – не поняла Ирина. К ней приближался неуклюжий молодой человек в веселенькой гавайской рубахе, расстегнутой почти до пупка.
– Совсем зазналась, не узнаешь, не смотришь даже!
– Боря?.. – не без труда вспомнила Ирина. Борис Шаповалов. Учились вроде как вместе, то есть он был на три курса старше, а знакомы оказались, потому что Борис когда-то крутил роман с Ирининой одногруппницей Наташкой Зиминой.
– Можно подумать, я так сильно изменился.
– Нет, я просто…
– С тобой все в порядке? Ты как здесь? Чего вообще поделываешь? Закончила? Устроилась? Может, пойдем кофейку тяпнем? – Борис просто завалил Ирину вопросами, впрочем, наверняка чисто риторическими. Ответов он не ждал и даже не слушал. – Пойдем по кофейку! А я тут судмед… потрошитель, короче. Наташка как? Приткнулась в гастро или терапевтом где-нибудь?
– Погоди, Борис, ты патологоанатом?
– Ну, дык, говорю же.
– Можешь мне помочь?
– Не вопрос. Руки, ноги, черепа – в формалине и без, коллекционные экземпляры, для друзей скидка…
– Боря! Ну пожалуйста!
– Молчу. Слушаю. И повинуюсь.
– Понимаешь, у меня вчера больной умер… Я на «скорой» в линейной бригаде, сердечный приступ, оказалось – инфаркт, мы сами его привезли, а меня на вскрытие категорически не пускают…
– Кофеек. У меня, – отрезал Борис. – И там ты мне все подробненько.
От кофе чем-то сильно попахивало. Несмотря на то что Борис добавил в чашку пару ложек коньяка, пах напиток скорее формалином.
Ирина пересказала свои злоключения еще раз. На этот раз Борис выслушал, даже не перебил ни разу.
– Это заведующий наш, – отрекомендовал он давешнего хама в грязном халате. – Не обижайся, он классный спец, просто человек такой… несимпатичный, короче. Ему легче с мертвыми общаться, чем с живыми.
– Но я хотела узнать, в чем моя ошибка. Боря, он в таком состоянии, ну… как это сказать…
– Ха! – Борис заржал так громко, что Ирина от неожиданности вздрогнула. – Для нашего «папы» это не состояние! Шел ровно?
Ирина кивнула.
– Ну, значит, все в порядке. А утренний перегар… дык, работа у нас такая.
– Борь, ну пожалуйста, можно мне как-то пробраться в секцию?
– Не-а, – мотнул головой Борис. – «Папу» лучше во время работы не злить. Но сдается мне… что протокол вскрытия я смогу достать. Тебя это устроит?
– Конечно! Конечно, устроит! А когда?
Гогот Бориса снова испугал Ирину.
– Ну ты быстрая! Скоро. Телефончик давай и мой запиши. Через пару дней созвонимся… Ты меня на чашку чаю пригласишь… или пива… или…
– Обязательно! – Ирина была так благодарна знакомому, что готова была его расцеловать.
Николай Щербак
Он позвонил в офис и кратко пересказал Денису содержание разговора с Лидочкой. По телефону же обсудили предварительные версии. Напрашивался сразу целый букет вариантов, и Николай озвучил их для шефа:
– Тут либо травма, вызванная опьянением: споткнулся, упал, очнулся – гипс; либо хулиганство: увидели пацаны, например, подвыпившего мужика с портфелем, мужика побили, портфель отобрали, потом выбросили в ближайший мусорник; либо целенаправленное ограбление: кто-то мог сидеть рядом в баре, например, и видеть, что у Эренбурга есть деньги и фотоаппарат наверняка недешевый, потом догнал, дал по башке и смотался; возможен и ментовский беспредел: обшмонали и теперь, конечно, ни за что не признаются… А возможно, его и в самом деле били конкретно, чтобы напугать или вовсе убить, а портфель сперли, потому что там были важные бумаги. Короче, вот что я думаю: надо ненавязчиво поговорить с теми ментами, что Эренбурга обнаружили и отправили в больницу.