До сих пор все было замечательно, но потом Иванов вдруг спросил:

– А вам в частное детективное агентство работники не нужны, а? Очень хочется пользу людям приносить…

– Это вопрос к шефу… – Николай не знал, как отделаться от старика. Не терпелось заглянуть в портфель: а вдруг там что интересное? – Но сейчас шефа нет. Может, зайдете в другой раз?

– А можно я подожду? – просительно выгнул брови пенсионер. – Я посижу тихонько.

– Хорошо, – не стал возражать Николай, – подождите, если хотите. – Он провел пенсионера в подвал к Максу и его двенадцати компьютерам.

Макс мудрил с электронной картой Москвы. На шести мониторах у него светились разные куски столицы, и он наносил на карту какие-то маячки. На вошедших, по обыкновению, даже не взглянул, только засопел громче.

Леонид Яковлевич присел на краешек стула в уголке, а Николай убежал к Денису, который был на месте, просто Щербак не хотел знакомить его с сыщиком-любителем без предупреждения.

И не зря не хотел. Денис задумчиво бродил по кабинету. Размышлял, надо полагать, и надо полагать – над серией убийств ученых, во всяком случае, на мониторе у него светилась интернетовская статья на эту тему.

На пару минут оторвать шефа, конечно, получилось, но, когда сыщики спустились в подвал, Леонида Яковлевича Иванова там уже не было.

– Ушел, – буркнул Макс. – Вздыхал, вздыхал, а потом ушел.

– Капитулировал перед лицом прогресса… – Николай тоже вздохнул, но с облегчением.

– Ладно, – сказал Денис. – Пойдем смотреть портфель.

Сутки тянулись как месяц.

Набирая телефонный номер, Ирина не могла унять дрожь в руках, и то и дело путала цифры.

– Здравствуйте, Шаповалова пригласите, пожалуйста, к телефону.

– Одну минутку…

– У аппарата! – Борис и по телефону хохмил, как всегда.

– Это Ирина Сибирякова.

– А, наше вам! И зря ты переживала, у этого Кропоткина обширный трансмуральный инфаркт. Так что заниматься самобичеванием прекращай! Руки твои не обагрены кровью невинной жертвы. Совесть твоя чиста…

– Боря! – не особенно церемонясь, перебила Ирина. – Ты же обещал протокол вскрытия!

– А ты обещала…

– Я помню.

– Тогда в три у меня. Заметано?

– Буду обязательно.

Хорошо, что сегодня выходной! Ирина, бодро перешагивая бывшие глубокие лужи, наполовину съеденные солнечным теплом, шла к моргу. Она старалась держаться, но на душе было тяжело. Вроде бы теперь не должно быть никаких сомнений, Кропоткин умер от инфаркта, а не из-за ее неопытности. Но от этого Ирине легче не становилось.

Непременно нужно посмотреть протокол, изучить результаты анализов, все проверить и перепроверить. Почему? Да потому что дело не только в муках совести, а еще в том, что подспудно засела мысль: что-то не так.

Либо это не совсем инфаркт, либо совсем не инфаркт.

Борис ждал ее у входа в морг. Наметанным взглядом тут же оценил мягкую тяжесть пакета. Даже не заглянув внутрь, заметил:

– Пивко – это то, что нужно!

Они заперлись в какой-то каморке. Борис вытащил из-под халата тоненькую папочку, протянул Ирине, а сам тут же принялся за пиво. Ирина про себя возмутилась: пить посреди рабочего дня?! Неужели работа здесь и в самом деле такая невыносимая? Но вслух ничего не сказала, раскрыла папку и углубилась в чтение.

Протокол вскрытия начинался с ее же собственных слов – когда отвозили тело в морг, пришлось заполнять кучу бумажек.

«По свидетельству врача линейной бригады № 8 „Скорой помощи“ Сибиряковой Ирины Николаевны: во время оказания неотложной помощи при остром коронарном синдроме Кропоткину Николаю Николаевичу, шестидесяти двух лет, засвидетельствована смерть в 21.34».