Подпускать Орангутанга ближе было опасно. В правой руке, что он держал в кармане, могла прятаться заточка. Следовало усыпить его бдительность показным добродушием, убаюкать смешком, притвориться лохом, глупцом (кем угодно!), но выйти из сортира неполоманным и живым.

Его приятель с короткими волосами, через которые пробивалась ранняя плешь, плотоядно заулыбался, предвкушая потеху. Типичный образчик люмпена, где все ценности сводятся к трем нехитрым вещам: бухнуть, пожрать, да вот еще с девками переспать. И одежда тут играет далеко не определяющую роль – некоторые из них порой носят костюмы от Версаче. Такие люди всегда на стороне сильного, и неважно, где разыгрывается сцена: в тесной переполненной тюремной хате или в зале думского собрания. Своими повадками они напоминают рыбу-лоцман, что жмется к брюху акулы, довольствуясь ошметками царской трапезы. Нередко именно они наносят первый удар в желании заполучить благосклонность покровителя. Вполне предсказуемый типаж.

Степан обезоруживающе улыбнулся. Нащупав в кармане связку ключей, он сжал ее в кулак, выставив вперед заостренный конец.

– Тут ювелирка, сам взгляни! – сказал он смеясь и выставил вперед руку. – Никогда такого не видел!

Плешивый, влекомый любопытством, потянулся всем телом к руке, и Шабанов, подавшись корпусом, ударил его сбоку в лицо и почувствовал, как острый ключ, пробив щеку и раздробив зубы, ушел в глубину рта. Плешивый отпрянул назад, громко взвыл, зажимая ладонями брызнувшую кровь. А Степан, развернувшись к Орангутангу, врезал ему ногой в грудь. Взмахнув нелепо руками, тот повалился спиной, крепко ударившись затылком о край умывальника.

Толкнув дверь, Степан быстрым шагом вышел в коридор, миновал растерянных официанток, стоявших с открытыми ртами, и направился к выходу.

– Чалый! Гаси его! – раздался за спиной крик Орангутанга.

Повернувшись, Шабанов увидел, как прямо на него, помахивая руками, двинулся коротко стриженный, плотный, широкий в кости парень.

– Стоять! – истошно заорал Степан, сунув руку в карман. – У меня дура! Разнесу череп в два счета!

Коротко стриженный приостановился и опасливо посмотрел на руку Шабанова, юркнувшую в карман. Отступая боком к двери, Степан увидел, как исказилось от страха лицо стриженого, теперь он точно знал, что тот не ступит и шагу, но все-таки продолжал держать его под прицелом цепких глаз; спокойно открыл дверь и быстрым шагом направился к машине. Через стекло Шабанов видел, как водитель беспечно сидел на своем месте и с величайшим интересом полистывал какой-то иллюстрированный журнал.

– Гони! – плюхнувшись в кресло, произнес Шабанов.

– Что случилось? – невольно покосился водитель на пассажира.

– Гони, я тебя сказал!

Из бильярдной, размахивая руками и что-то громко выкрикивая, выскочил Орангутанг, следом, зажимая рукой пробитую щеку, двинулся лысоватый.

– Послушай, парень, ты меня в свои дела не впрягай! – запротестовал водитель, отшвырнув журнал. – Вылезай из машины! Мне тут еще работать!

– Поезжай, если не хочешь, чтобы тебе голову свернули!

– Вот навязался на мою шею! – в сердцах воскликнул водила. Надавив на педаль газа, он проворно выкатил машину на проспект, оставив позади преследователей. – Кто это был?

– А хрен его знает, – с облегчением отозвался Степан, обернувшись, – не успел войти, а на меня с ножом. Может, под горячую руку попал, а может, обознались, не разберешь!

– А тот, с окровавленной рожей, – расслабляясь, заулыбался водитель, – здорово ты его приласкал. Ну ты меня подставил, братан! Меня, часом, не загребут?

– Не переживай, все будет в порядке.