§254. Нильс Бор (1927) в своей лекции на двух международных физических конгрессах обосновал принцип дополнительности, согласно которому для полного описания квантовомеханических явлений необходимо применять два взаимоисключающих («дополнительных») набора классических понятий, совокупность которых даёт исчерпывающую информацию об этих явлениях как о целостных. [535] Описания любого физического объекта как частицы и как волны дополняют друг друга, одно без другого лишено смысла, корпускулярный и волновой аспекты описания обязательно должны входить в описание физической реальности. [536]. Бор обобщил принцип дополнительности и придал ему гносеологический смысл. Всякое истинно глубокое явление природы, например «жизнь», «атомный объект», «физическая система», не может быть определено однозначно с помощью слов нашего языка и требует для своего определения по крайней мере двух взаимоисключающих дополнительных понятий. Применение обобщённого принципа дополнительности со временем привело к созданию концепции дополнительности, охватывающей не только физику, но и биологию, психологию, культурологию, гуманитарное знание в целом.

§255. К концу 1927 года была в общих чертах сформулирована Нильсом Бором и Вернером Гейзенбергом так называемая Копенгагенская интерпретация, основой которой стали вероятностная трактовка волновой функции Макса Борна, соотношения неопределённостей Гейзенберга и принцип дополнительности Бора. Копенгагенская интерпретация является выражением смысла квантовой механики, и остается одной из самых распространенных интерпретаций квантовой механики. Согласно Копенгагенской интерпретации, физические системы, как правило, не обладают определенными свойствами до измерения, и квантовая механика может только предсказать вероятности того, что измерения дадут определенные результаты169. Акт измерения влияет на систему, в результате чего набор вероятностей сводится только к одному из возможных значений сразу после измерения. Эта функция известна как коллапс волновой функции. В то же время нет окончательного исторического утверждения о том, что такое копенгагенская интерпретация. Существуют некоторые фундаментальные согласования и разногласия между взглядами Бора и Гейзенберга. Гейзенберг подчеркивал резкий «разрез» между наблюдателем (или инструментом) и наблюдаемой системой, в то время как Бор предложил интерпретацию, независимую от субъективного наблюдателя или измерения или коллапса, который опирается на «необратимый» или фактически необратимый процесс, который может иметь место в квантовой системе. Макс Борн (1927) тогда понял, что в теории Гейзенберга (1926) классические переменные положения и импульса вместо этого будут представлены матрицами, математическими объектами, которые могут быть умножены вместе, как числа с той разницей, что порядок умножения имеет значение. [537,538] Эрвин Шрёдингер представил уравнение, которое рассматривало электрон как волну, а Борн обнаружил, что способ успешной интерпретации волновой функции, появившейся в уравнении Шрёдингера, был инструментом для вычисления вероятностей. Впоследствии Ганс Примас (1981) описал девять тезисов или принципов копенгагенской интерпретации: квантовая физика применима к отдельным объектам, а не только к ансамблям объектов; их описание является вероятностным; их описание является результатом экспериментов, описанных в терминах классической (неквантовой) физики; «граница», отделяет классический от кванта, может быть выбрана произвольно; акт «наблюдения» или «измерения» необратим; акт «наблюдения» или «измерения» включает в себя действие на измеряемый объект и уменьшает волновой пакет; комплементарные свойства не могут наблюдаться одновременно; никакая истина не может быть приписана объекту, кроме как по результатам его измерения; квантовые описания объективны, так как они не зависят от умственного произвола физиков. [539]