– Ты думаешь, они меня ищут по портрету?

– Да что ты, милочка! По лицам у нас давно никого не ищут, это совершенно вышло из моды. Не сомневайся, тебя ищут по чипу. Твой чип я сняла аккуратно, соединила с кусочком живой ткани, все это в пробирке и может посылать сигналы устройствам сканирования. Пока ты отлеживалась, я запрограммировала кибера бродить по Эламу с контейнером и поддерживать твоему чипу систему жизнеобеспечения. У тебя есть дней десять восхитительной свободы и времени, чтобы повеселиться. В конце концов кибера поймают, но мы будем уже далеко.

Вильма тогда восхитилась предусмотрительностью подруги.

Сейчас, в вечерней толпе, она наблюдала результаты профессии Стеффи и ей подобных.

Уродливых женщин в театре не было. Красивых естественной оригинальной красотой, впрочем, тоже. Властвовал жесткий стандарт, наложенный на природные вариации, что делало его, все же, достаточно разнообразным. Узкие бедра в последнее время потеснила мода на более пышные формы, но талии оставались тонкими. Волосы (результат подсадки и стимуляции), обрезанные спереди надо лбом, сзади спускались до нарочно увеличенных ягодиц. Носики преобладали прямые, за исключением носов небольшого числа оригиналок, которые отдавали предпочтение римскому профилю.

– Ты не поверишь, дорогая, некоторые за десять лет перекраиваются по четыре раза, – заверила подругу Стефания. – Видишь, вон ту, шикарную стерву в голубом?

Вильма послушно посмотрела в указанном направлении. Ослепительная девушка, воплощение юности и достатка, улыбалась двум спутникам одновременно, показывая края белоснежных резцов.

– Это Цинну, – тут же пояснила Стеффи. – Совладелица компании по переделке тел. Не смотри на свежие щечки, лучше обрати внимание, что у нее преднамеренно внесенный дефект – зубы длинноваты, это делается только для избранных пациентов, и стоит дороже. Естественность – королева всего, особенно если ее делают искусственно…

Вильма случайно встретилась с красавицей взглядом и поспешила отвернуться. С милого юного личика на внучку координатора смотрели глаза пятидесятилетней женщины – умные, циничные, с нетающими льдинками в глубине.

– Мужчины тоже в своем роде тщеславны, не лучше женщин. Ты представляешь… – добавила сплетница-Стефания, понизив голос. И, приникнув губами к уху подруги, быстро-быстро пробормотала кое-что занимательное. Внимательно выслушав, Вильма покатилась со смеху.

– О! Я же говорю, что они затейники…

Начало спектакля все оттягивалось – ждали опоздавшую звезду, то ли попросту исчезло чувство времени. Чужие сияющие взгляды блуждали по оголенным плечам Вильмы. Кресло послушно изгибалось под каждое движение, помогая расслабиться. Вместо занавеса клубилась технически созданная тьма.

– А вдруг Кантер или Дин сейчас сидят в зале?

– Глупости, милочка. Наши технократы, конечно же, не узнают тебя в упор. Подумай, тут уйма народу, кроме того, я не зря прилепила тебе новые ресницы. Они чуточку утрированы, зато замечательно затеняют твои датчики. С двух шагов не видно. Светлый парик на расстоянии не отличишь от подсадки волос. Одним словом, ты сейчас смахиваешь на мою слегка подчищенную копию. Это самый писк моды сезона, таким образом появляться вдвоем.

Вильма промолчала.

Занавес исчез. Попросту распался, но не мгновенно, а скорее рассыпался на черные блестки, быстро унесенные специально устроенным сквознячком.

– Заодно насладимся классикой, – заверила Стеффи. – Может, сюжет немного устарел, зато антураж подновили. Постарался М. Н., наш гений дизайна, так что я тебе обещаю неиспорченный вечер.

Вильма с содроганием вспомнила «парк развлечений», куда сводил ее Шеннон, но отступление из зала уже сделалось невозможным, а классический источник казался гарантией от слишком больших неприятностей.