Это кто насильник? И главное, старый?!

«Глупости какие, – взбунтовался тот, что сидел внутри него. – И вообще… Ведь по обоюдности. Она сама пришла… И я не смог устоять. Ибо все мы всего лишь человеки. А человек, как известно, – слаб…»

Князь какое-то время зависал над девушкой, затем встал на колени, ступил голыми ступнями на пол и с достоинством произнес:

– Кто бы вы ни были, сударь, но это не дает вам права врываться в мой нумер, причем совершенно без стука. Я непременно буду жаловаться на вас в администрацию гостиницы…

– Вы бы, сударь, сначала штаны надели, прежде чем разговаривать, – посоветовал вошедший и, когда обескураженный князь натянул панталоны, продолжал: – Ну, жаловаться на меня вы никогда и никому не будете. – Незваный гость усмехнулся.

– Это почему же? – почти возмутился Григорий Алексеевич.

– Потому что я муж этой гражданки, которую вы только что пытались изнасиловать, – четко разделяя каждое слово, произнес Серафим. – И вам придется ответить по всей строгости закона за это уголовно наказуемое преступление.

В горле князя булькнуло.

– Что?! – наконец, вырвался наружу хрип. – Какая еще такая попытка изнасилования?

– Обыкновенная, о каковой говорится в «Уложении о наказаниях уголовных и исправительных», введенном в Российской империи в одна тысяча восемьсот сорок пятом году, – подошел ближе Серафим. – В частности, параграф одиннадцатый второго отделения главы первой Уложения говорит нам о том, что «покушением на преступление признается всякое действие, коим начинается или продолжается приведение злого намерения в исполнение». Ваше злое намерение – надругаться над моей обожаемой супругой – хоть и не было до конца приведено в исполнение, однако было начато, что, несомненно, признается покушением на преступление. Мною и моей супругой, что она, несомненно, подтвердит, было обнаружено ваше намерение совершить преступление, а это и будет преступный умысел, который подлежит судебному наказанию в обязательном порядке. Сколько вам присудят, – Серафим немного задумался, – решать будет, конечно же, суд; однако, думаю, годочков восемь каторжных работ вам обеспечено.

– Но она же сама, – князь с надеждой посмотрел на Ксению, – сама согласилась пойти со мной в нумер…

– После чего вы решили, что над ней можно надругаться? – голосом неподкупного прокурора, говорящего обвинительную речь, произнес Серафим.

– Да не надругался я, – воскликнул Григорий Алексеевич. – Такого и в мыслях даже не было!

Конец ознакомительного фрагмента.