Пушкин с высунутым языком и царица с когтистыми крыльями.

Нет чище Пушкинского языка, нет размашистее царицыных крыл.

В одной зале топили камин: войдите, плиз.

Русским языком приглашают.

Банкет Общества вспоможения нуждающимся иностранцам: Ибсен!

Наскучив бездеятельной жизнью и невниманием к нему на родине, от скуки и досады, и, кажется, по совету крестьянских депутатов, приехал он в Россию размыкать горе.

Глава девятая. Выше закона

Полная Анна: четырех степеней: Анна Аркадьевна, Анна Сергеевна, Анна Андреевна —

Анна на шею, Анна на шапку, Анна в подвале и на трубе!

Чижи не мы, мы не чижи!

Анна Аркадьевна написала детский роман – Антон Павлович приспособил Ибсена для русской сцены.

Три сестры от разных отцов стремились к бесконечности и прилипали к ленте.

Генерал Паукер, никак не обозначенный, —

Говорили, впрочем, он строит из себя Вронского.

Роман Толстого, подобно арбузу, —

Катил по России.

Бесконечна Россия, а уж Россия литературная еще бесконечнее – редкий пишущий долетит —

Без всякого предварительного перехода я увидал себя на Сенатской площади, и первое мое впечатление соединилось с ощущением нестерпимого (холода) —

Милорадович и Каховский в одном лице, я —

Нервы были напряжены, в концах пальцев я ощущал особую тревогу: неудержимо хотелось выстрелить из револьвера.

Детский роман, не ходи по горам!

Выглядело весьма натурально, и только черные стрелы на чулках Анны Аркадьевны были неестественно длинны; брови Анны изогнуты были луком.

Пошла Анна на базар и купила самокат: Анна Ивановна Цокотуха.

– Если бы со мною случилось что-нибудь подобное, вы прилетели бы или нет? – спрашивал генерал Паукер, продолжая плести интригу, причем лицо его то попадало в круг света от лампы, то вновь погружалось в темь абажура.

Во дворе проктологической клиники стояли чахлые геморроидальные тополи.

«Бог знает все слова, – писала Анна Каренина в своем романе, – но иногда Ему надоедает изрекать и даже говорить, и тогда Он, отдыхая, просто болтает, но и это не просто болтовня, а болтовня Божья».

– Что такого может выболтать Бог? – спрашивали у писательницы продвинутые девочки.

– Бог, – смеялась Анна, крутя своих читательниц, – может выболтать все на свете: любой секрет, тайну, затею, предположение, намерение, искомое что-то и что-нибудь подобное – то, что не подчеркивается, а скорее скрывается при обыкновенных отношениях: Бог знает что.

Она добавляла звуку.

– Жить по Божьи, – Бог болтал, – значит прежде всего жить парадоксальной жизнью отвернувшегося от ликов жизни человека – жить вверх и выше закона жизни в область пустой свободы у входа, и братья меч вам отдадут!

Анна ставила звук на максимум: врывалась музыка.

Боги в смешных плащах и богини в газовых юбочках точно в легких облачках кружились в бешеном вальсе, переходящем в канкан.

Глава десятая. Формы правления

Многие понимали, но помалкивали.

В далеком двадцать пятом году все же победили декабристы – решено было отказаться от монархии вовсе и перейти на республиканские формы.

Первым президентом России избран был Пушкин.

Вот тогда-то и завертелось.

Часть третья

Глава первая. Били куранты

Вышел Келдыш из тумана, вынул из кармана магический знак – тут же с потолка спрыгнул отец Гагарина: рамка, которую отводила им действительность, была столь узка и сжата, что выталкивала из себя всякую сколько-нибудь широкую замашку.

Для Келдыша – амплитуда колебаний: всего лишь от Вдовьего дома до дома Трудолюбия: электромагнитная Анна распространялась пока только в этих пределах, нервная, пылкая, вибрирующая при всяком новом впечатлении.

«Госпожа возмущений, – пытался Келдыш, связать. – Возмущение Ипсиланти».