Лес. Где ж то Песочное, плутали тогда с полчаса по кочкам-ухабам. В зеркало заднего вида уже заблестели фары погони. Ни фуя! Москва – Воронеж- хрен догонишь! Не подведи, милая, давай, родная! Серёга понемногу стал отрываться. Но датчик топлива неумолимо близился к роковому нулю. Сука, падла, неужто зря, а? А Си, люди, а девочка? А Лена?

Всё пронеслось в один миг перед глазами.

Машина заглохла возле кладбища. Н-да! Прибыл точно на место вечной стоянки! Рвать быстро!

Он успел пробежать между могилами по сугробам в сторону огней метров тридцать, как сзади навалилась немая туша, резко его через бедро, рожей об чей-то крест, прости Господи, спасибо покойничку, в нужное место положили! Слева второй, ну суки, обманный удар левой рукой, а правой ногой в яйца пехотинцу! Тот застонал, выпустив автомат, всё-таки, как понял Сергей, приказ был взять его живым!

Отстреливаясь, выбежал на дорогу напротив Безымянного ручья.

Прохожие на дороге, парочка под луной.

– Эй, помогите! – крикнул Сергей, но те, до этого слышавшие стрельбу, рванули в лес от греха подальше. Совок – он и есть совок!

– Я же свой! – наивно послал им вдогонку Сергей. Ладно, я тоже в лес, земля пошла ровнее, бежать легче, сзади озлобившаяся погоня начала стрельбу на поражение, достал их беглец! В-общем, война в Песочном, а всем всё до барабана, мало ли кого ловят?

Наконец между деревьями показалась церквушка Серафима Саровского.

– Помоги, Господи! – кричал про себя Серёга, не веривший уже до этого ни в чёрта, ни в Бога.

Из церквушки позвонил на Литейный, там же его накормили, дождался машины из города, сел в неё и не реагируя на вопросы, погрузился в забытьё…

На следующий день стоял на площадке ожидания в метро «Лиговская». Вдруг среди пассажиров мелькнула знакомая спина.

– Репа! Ну конечно, он! Стой, сучара! – рванулся к нему.

Репа развернулся и выстрелил, в толпе раздался стон, началась паника, через мгновение Сергей и Репа были в проёме между рельсами, завязалась схватка, между тем как электричка уже вынырнула голубой акулой и со светящимся глазом-прожектором помчалась на них.

Удар! Сергей потерял сознание, он уже не знал, что голова Репы, злорадно улыбаясь от ужаса, покатилась колобком в своё последнее путешествие в мир иной.

Больница. Палата. Тишина. Цветы.

– Всё, родной, хватит! Домой и никаких поездок, слышишь, родной пора и пожениться наконец- ласково ворчала Ленушка, ворчушка его родная, желанная моя!

– Лен!

– Что, Серёженька?

– Принеси, пожалуйста, свежих газет, тут киоск за углом.

– Хорошо, сейчас!

Через минут двадцать Лена подала ему газеты. На первых полосах их была улыбающаяся рожа Замка и интервью его в связи с переводом на работу в Англию.

– Леночка! – прошептал окровавленными, прокушенными губами Серёжа.– Где мы живём?

– Венчается раб божий Сергий рабе божией Елене, во имя отца и сына и святага духа, аминь.

– Венчается раба божия Елена рабу божиему Сергию, во имя отца и сына и святага духа, аминь.

У Серёжи было кольцо золотое, у Елены- серебрянное, как и положено по церковному обряду в православии.

Радость и сознание того, что это навсегда, переполняло влюблённых. Побывав у Серёжиных родителей в Беларуси, счастливая пара отправилась в Вытегру на родину Сергея, на Онежское озеро посмотреть, волны онежские обрадовать наконец-то случившимся долгожданным счастьем.

Они выстрадали его. Сергей носил Елену на руках по берегу Онего, которое белыми коронами-бурунами венчало свои волны, и не было этому конца и края, солнце звенело колокольчиком, чайки, казалось, пели: «Аллилуя!». Сосны шумели по-клюевски, пытаясь сорваться из песочных оков в береговой таёжный вальс вечной любви.