За годы работы в училище было подготовлено около 3,5 тысячи командиров Красной Армии.

Здесь и предстояло учиться курсанту Маргелову.

Физически подготовленный к суровой военной жизни, Василий Филиппович непременно стремился и к знаниям. Он как-то сразу же втянулся в новый для себя режим или по-военному – распорядок: в 6 часов 30 минут подъём, затем зарядка и занятия до обеда. В классах курсанты первого года первоначально изучали историю, географию, русский язык, литературу, химию, физику, немецкий язык, Конституцию СССР и усваивали марксистско-ленинскую подготовку.

Как пишет Б. Костин: «после обеда – отдых. Мёртвый час с 14.40 до 15.40 непременно соблюдался и при выходе школы в летние лагеря, на три месяца боевой учёбы. ‹…›

Курсанты полностью обеспечивали себя дровами, картофелем, до блеска драили полы в школе, но особое положение занимал столовый блок – он радовал не только глаз.

И хотя Белоруссия тогда жила не слишком богато, о своих защитниках государство заботилось: курсантские щи никогда не бывали постными, а в добротном обмундировании воспитанники школы выглядели щёголями.

Василия Маргелова с первого курса отличали дотошность и упорство в освоении военной науки. Теоретические занятия в ОБВШ подкреплялись хорошей армейской практикой – в течение учёбы курсанты должны были пройти стажировку: на втором курсе – в должности командира отделения, на третьем – командира взвода».

Благодаря своему характеру, а также существенному жизненному опыту (для своих лет) Василий Филиппович уже с первых месяцев учёбы «вошёл в число отличников по огневой, тактической и, конечно же, политической подготовке. Никто не мог сравниться с ним по меткости стрельбы из револьвера „Наган“, винтовки „трёхлинейки“, пулемёта „Максим“. За эти успехи он был зачислен в группу снайперов и получил личный пистолет ТК (Тульский, системы С.А. Коровина, калибра 6,35 мм). Этот маленький пистолет в начале 30-х годов очень любили командиры Красной Армии». (А. Маргелов, В. Маргелов. Василий Маргелов. Десантник № 1.)

На втором курсе Василия Филипповича назначают старшиной роты. Показывая пример своим товарищам в освоении военного дела, он немало времени уделял их физической закалке.

В 1929 году его переводят из кандидатов в члены партии, а в 1930-м изберут членом бюро ячейки ВКП(б).

Сегодняшней молодёжи это уже ни о чём не говорит, а тогда это считалось значительными успехами в каждой личной биографии. Ими непременно гордились, причём гордились совершенно искренне.

В начале 1931 года Минская военная школа готовилась организовать лыжный пробег в Москву. Он был связан с пятидесятилетним юбилеем наркома по военным и морским делам К.Е. Ворошилова. Тогда это было модно. А с 6 по 21 февраля 1931 года десять курсантов, совершив 800-километровый бросок, доставили К.Е. Ворошилову «Рапорт о достижениях и недочётах» ОБВШ и лично поздравили наркома в столице.

Генерал-лейтенант И.И. Лисов был одним из участников этого пробега. В своей книге мемуаров он рассказывает об этом так: «…Тогда у нас не было спортивных лыж, хорошего крепления, одежды и обуви, хоть приблизительно похожих на нынешнее снаряжение спортсменов. Шли мы на армейских лыжах-досках, с плохим креплением, в сапогах и „будёновках“ на голове.

Февраль был снежный и морозный. Шли мы вдоль железной дороги по обочине. Был случай, когда курсанта Володю Котова, крепенького паренька небольшого росточка, порывом сильного ветра сорвало с насыпи под откос в глубокий снег и тут же занесло. Он шёл в группе последним, и в пургу никто не заметил этой потери.

Уже прошли порядочно от места исчезновения курсанта, и Маргелов, пропуская мимо себя цепочку ребят, обнаружил „недостачу“ в строю и, доложив курсовому командиру, старшему нашего перехода, тут же повернул всех нас назад на поиск „самовольщика“, оставившего без разрешения строй. Долго мы искали его в этой метельной круговерти, рассыпавшись по всей насыпи, и только случайно перед наступлением темноты по торчащей из сугроба лыже нашли его. Видимо, от усталости Володя нечаянно уснул, укрыв лицо подшлемником.