Естественно, что «перворот» ни в чем никогда не сознавался и постоянно вступал в пререкания с начальством. В 1-й роте произошло исключительное для николаевских военно-учебных заведений событие – бунт кадетов против грубости офицера, поручика Крылова, осмелившегося назвать одного из воспитанников корпуса дураком и кантонистом. Это вызвало взрыв негодования, в адрес Крылова посыпалась брань, его команду «Смирно!» никто не выполнил. Прибывший в роту дежурный успокоил беспорядок, а на следующий день «перворотов» посетил Я. И. Ростовцев. С кадетов, по личному указанию императора, уже сняли погоны, были запрещены отпуска и визиты родных, Ростовцев прокричал: «Бунтовщики! Вы забыли дисциплину! Хотите все в солдаты! На колени!»>26.
Рота на колени не встала. В 1-м кадетском считалось верхом позора пойти на это – кадеты предпочитали порку до полусмерти или солдатчину такому оскорблению. Ростовцев – выпускник Пажеского корпуса, очевидно, не знал этого, но и он, почувствовав, что перегибает палку, оговорился: «На колени, помолитесь Богу, чтобы царь вас простил! Только Бог нам может помочь умилостивить царя»>27. После этих слов Ростовцев первый стал на колени перед ротным образом и перекрестился. Рота со всеми офицерами последовала его примеру. Через 1,5 месяца кадетам 1-й роты были возвращены погоны. Так воспитывалось чувство корпоративности будущих офицеров, так они учились при любых обстоятельствах защищать свое достоинство. Нормой считалось дерзкое поведение с офицерами, позволявшими себе грубость по отношению к кадетам. Но если офицер не наказывал кадетов беспричинно, то делом чести считалось прикрыть его от взысканий начальства.
Сопротивление иногда принимало вид баловства. Начальство, например, требовало, «чтобы фронт весело смотрел»>28, подкрепляя требования угрозой розог. «Но кадеты во фронте, чтобы показать иногда свое неудовольствие, хмурили брови и делали сердитые лица. Если в это время требуют улыбки, то на злых лицах являлись ощеренные зубы»>29. Жесткая дисциплина и демонстративное сопротивление ей, показная грубость и лихачество все же имели положительное значение – ведь из детей старались сделать солдат. К тому же в поведении будущих «отцов-командиров» были свои внутренние ограничения: например, в кадетской среде не приветствовалось увлечение азартными играми и пьянство.
Служба в корпусе была нелегкой, и дети, естественно, стремились облегчить себе жизнь. Простейшим способом избежать наказания во фронте или в классе была симуляция болезни. Особенно отличались одноклассники Обручева – братья Жемчужниковы, которым часто удавалось сорвать занятие, избежав при этом наказания.
Учителя 1-го кадетского, как правило, выделялись в лучшую сторону в это непростое николаевское время. При Николае I было окончательно покончено с пережитками учительской системы И. И. Бецкого, который с целью подготовки преподавателей для корпуса добился у Екатерины II разрешения определять в него через каждые три года от 14 до 16 мещанских детей>30. Положение этих учителей было незавидным, начальство обращалось к ним на «ты»; в случае недовольства их могли даже подвергнуть телесному наказанию, что, конечно, негативно сказывалось на отношении кадетов к таким учителям и предметам, которые они преподавали, так что отказ от системы Бецкого имел положительное значение. Довольно плохо, судя по воспоминаниям, было поставлено преподавание в корпусе иностранных языков. Немцы и французы, преподававшие их, получили в корпусе прозвище барабанщиков: «…они так учили, что под их руководством забывали языки и кадеты, которые говорили на языках дома, до поступления в корпус»