Почему бы и нет? Решено: про луну – так про луну.

Жребий рассказывать первую новеллу пал на монаха. Перебирая вишнёвые чётки, он задумчиво вглядывался в пламя костра, медленно и размеренно говоря мелодичным бархатным голосом.

О, Боже на Небесах, сжалься над нами, о, Господи Иисус Христос, заступись за Твой народ, освободи нас вовремя, сохрани в нас истинную справедливую христианскую веру, собери своих далеко рассеянных овец Своим голосом, названным в Писании Божественным Глаголом… Созови снова воедино овец своей паствы, коих часть ещё можно найти в римской церкви, вместе с индийцами, московитами, русскими и греками, разделенными из-за насилия и алчности пап посредством сияния ложной святости.

Альбрехт Дюрер

Монах пустился в воспоминания о далёких и ярких событиях, которые сохранились если не в форме роскошных эльзивиров, то хотя бы устных преданий, которые он слышал ещё будучи облатом при Монастыре Святого Христофора.

История, о которой он поведал, произошла примерно в такой же непримечательный вечер, как этот, с той лишь разницей, что это вообще был не вечер, а тихое утро.

Впрочем, не такое уж и тихое, потому что страсти в это утро разыгрались нешуточные. Существовала крошечная страна Кокань, также известная как Шлараффенланд, а в ней обитали счастливые, но грустные жители: учёные невежды, мудрые глупцы, которые были богаты, но еле сводили концы с концами.

И вот однажды в местном монастыре затеяли спор о селенитах. Одни ссылались на труды францисканского монаха Роджера Бэкона, писавшего о планетных эпохах. Другие – на кардинала Николая Кузанского, полагавшего, что это Земля вращается вокруг Солнца, а на других планетах может быть жизнь. Третьи – на доминиканца Фому Аквинского, математически выводящего, что Земля имеет форму шара, приплюснутого у полюсов.

Естественно, в ходе всего этого упоминались то блемии, то паноптии, то кинокефалы или ещё какие создания, упоминаемые учёным историком Плинием Старшем или Святым Исидором Севильским. Кто-то полагал, что всё это не имеет отношения к людям, потому как, например, те же блемии не имеют головы, ведь их лицо расположено на торсе, а раз у них нет головы, то нет и мозга. Другие в ответ на это замечали, что даже если у них и на самом деле нет головы, это ещё не означает отсутствия мозга, а даже если он и отсутствует – у них может быть иной орган, но с теми же функциями.

Августин Блаженный в своём монументальном труде «О Граде Божьем» высказался по этому поводу вполне определённо: либо подобных существ и вовсе нет, либо, если что-то такое есть, то это, может быть, и не люди; а если всё-таки люди, то, стало быть, и они происходят от Адама. Следовательно, можно найти причину их облика, отличного от нашего: акциденции, искажённость природы как следствие испорченности мира в результате грехопадения человека.

Рождаются же иногда двуглавые младенцы и люди с жуткими уродствами, но от этого они не перестают оставаться людьми, душа которых прекраснее, чем у иных. Мореплаватели это подтвердят, ведь когда-то никто не верил, что существуют те же мавры или носороги.

Это, как раз-таки, вопрос не столь принципиальный, как то, что если у них есть люди, то, стало быть, у них есть душа. А раз у них есть душа, то её можно и нужно спасти. Следовательно, к ним необходимо отправить миссионера. Но вот ведь в чём загвоздка: желающих масса, хоть сейчас отправляйте, однако же как им попасть на Луну?

В итоге, начавшись как мирный диспут, разговор постепенно перешёл на высокие тона, и отец Малахия был вынужден вмешаться, напомнив собравшимся два принципиальных момента. Во-первых, что они всё-таки не в кабаке, а в стенах Кафедрального Собора Кокани. А во-вторых, что они не базарные девки, а монахи Ордена Святого Венедикта Нурсийского.