– Любознательный у нас убийца. Почти с научным подходом. Он ковыряется в теле, наблюдает за процессами. Там в деле отмечено, что раны нанесены в разное время. То есть потыкает, порежет, потом ждет, наблюдает. Затем принимается снова.

Григорий не сводил с девушки глаз.

– Ну и к третьему убийству вошел во вкус, уже есть сексуальная подоплека, палки в раны вставляет. И то, что это убийства, а не самоубийства, становится все явственнее. Жертв ищут. Но преступник по-прежнему безнаказан.

– Может быть, он хочет, чтобы его поймали?

– Нет, не хочет. Он наслаждается властью. Он вытворяет что хочет, совершает убийства, издевается над жертвами – и ему за это ничего не бывает. Я хочу поговорить с бывшим женихом Натальи.

Кира принялась звонить по телефону, номер молодого человека в деле был.

– Тебе снять ксерокопию? – Самбуров выкинул стакан из-под кофе в ведро и сложил папки в стопку.

Кира отрицательно покачала головой.

Времени и сил в свою внешность молодой Альгиз Зараев вложил существенно больше, чем Кира. Она остановилась на пороге и немного понаблюдала за ним. В полумраке кафе его одежда сияла белизной. Белая футболка и джинсы, белые кроссовки. Испачкаться он не боялся, и одежду испортить тоже. С утра моросил дождь. Солнце еще не высушило город. Ливневки, забитые опавшими листьями, с потоками воды не справлялись. Пробежаться по лужам и не забрызгаться крайне сложно. На столике лежали ключи со значком «Мерседеса» и айфон последней модели. Тщательно уложенная борода и прическа – волосок к волоску. Он старался уловить свое отражение во всем: в стеклах панорамных окон, в бокале, в панно на стене. Если он полюбуется собой, глядя в вилку, она вряд ли сдержит смех. Кира улыбнулась одним уголком губ и прошла внутрь.

При знакомстве с девушкой Альгиз не смог скрыть удивления. Кира не производила впечатления служительницы закона, она ею и не была. Это он еще Григория не видел в полном байкерском облачении.

– Сколько вы встречались с Натальей? – Кира для начала включила деловой тон.

– Полгода прям встречались. А знакомы больше, ну так, болтали иногда… – Альгиз ничего не скрывал и не боялся, рассказывал спокойно. Никаких переживаний и сожалений по поводу смерти Натальи он не испытывал. Скорее наслаждался вниманием и своей значимостью в связи с возобновившимся к его персоне интересом полиции.

– Занимались сексом? – уточнила Кира.

– Ну да. Я, вообще-то, не планировал никаких серьезных отношений. Она и старше меня, и не… не подходит мне совсем. Но как-то завязалось…

Кира кивнула и терпеливо улыбнулась, давая понять, что ждет продолжения.

– Она очень сговорчивая была, понимаете. Я приеду, она радуется, улыбается, будто у нас незнамо какая любовь. И отдавалась так самозабвенно, на любые эксперименты была готова. А потом я не появляюсь, и она не жалуется, не ноет, не ревнует, ничего не требует. Я ей ни цветов не покупал, ни подарков. Не потому что жадничал, а просто в голову не приходило. Она всегда довольная и так была. Ну, так тянулось, тянулось, и я подумал, она удобная, а что бы не попробовать. Ну и мы как бы стали встречаться «по-настоящему».

– Понятно. Это «по-настоящему» длилось полгода. И совсем не нравилось вашей маме? – Кира не выказывала никаких эмоций. Высказанное ею предположение было очевидно. Перед ней сидел маменькин сынок. Точнее, мамин кобелек.

Подобная сцепка мама – сын не новость. С тех пор как женщины оказались способными самостоятельно зарабатывать деньги, много денег, они возжелали занимать главенствующую позицию в отношениях с мужчинами, в том числе и с сыновьями. Конечно же, маме не выдержать конкуренции с девочкой в короткой юбке и с синими восторженными глазами и не быть у сына на первом месте. А вот с помощью денег, источник которых – мама, айфона, тачки, шмоток-тапок она может прекрасно держать его за одно место. И никуда избалованное достатком и ленью дитятко не денется. А если женщина может принимать на себя мужские функции – работать, добывать, решать, распоряжаться, отдавать приказы, то отчего бы и мужчине не соглашаться, не повиноваться, не подчиняться и не покоряться.