Машина ждет недалеко от крыльца. Солнце уже высоко. Жарко. А у меня мурашки до сих пор – не отогрелась. Рик обходит авто, а я останавливаюсь и, запрокинув голову, щурясь, смотрю, как на фоне по-весеннему голубого, яркого неба золотятся листья клена. И в который раз думаю: как же стало возможным для нас, людей, жить в таком прекрасном мире и так ненавидеть саму жизнь?

Удар в плечо мигом возвращает в реальность. Парень в спортивном костюме бежит к стоящим неподалеку высоткам. Сжимая в руке мою сумочку с оторванным ремешком.

– Стой! – бросаюсь следом, но на каблуках быстро не побегаешь! – Стой! Рик, держи его!

Рик несется за ним, скрывается в арке, а я, проклиная свои невысокие, но совершенно неприспособленные для бега каблуки, прыгаю следом. Под арку, во двор… Никого. Ни воришки, ни Рика. Скрывается за углом дома серый фургон, а я растерянно и беспомощно оглядываюсь.

– Рик! Рик, ты где?

И едва не падаю, споткнувшись о собственную сумочку.

– Нет, номера не успела… Передатчик же… Что? Глушат? Черт! Костя, пожалуйста, скорее! Найди его, я очень тебя прошу!

Туфли болтаются в руке. Вместе с сумочкой. Черт, ну как я могла так глупо? Черт!

Оббежала весь двор – ни следов, ни свидетелей. Время такое: кто на работе, кто на рынке, кто в домашних делах. Есть надежда, что видели в окно, да вряд ли номера запомнили. А серый фургон и я заметить успела. Толку, правда…

– Макс, это я! Рика украли! На уши всех, слышишь? Пригрози, что он гостайну выдаст какую-нибудь… Да знаю, что не выдаст! Придумай что-то, пусть ищут! Давай, давай скорее, ну!

Как я могла так попасться? Ведь помню же, бабулька с тростью рассказывала точно такую же историю: у нее сумочку вырвали, гемод погнался за вором.

– Анна Юрьевна, это Марта, из отдела. Рика украли. Только что. Сделайте, что можно, у вас ведь приборы и… да, понимаю. Простите. До связи.

Дойдя до машины, прислоняюсь к дверце – спиной, голыми плечами – нужно перевести дыхание.

Передо мной возвышается старое здание радиостанции. Камеры! Тут же наверняка есть камеры!

Вахтер сам выскакивает навстречу.

– Простите, вы… э…

– Только что украли моего гемода. Нужны записи с ваших камер наблюдения. Срочно.

– Я… э… не имею права.

Протягиваю руку с «браслетом».

– Имеете.

Он смотрит с сомнением и опаской. Ну да: растрепанная, босая, по колено в пыли. Но считывает удостоверение и, наконец, ведет меня в свою будку. Отматывает запись на фронтальной камере минут на двадцать. И я снова вижу, как пробегает мимо парень в спортивном костюме, пряча под капюшоном лицо. И как глупо, по-бабски, я бросаюсь за своей бесценной сумочкой. Отправляю за ней Рика.

Черт. Хочется ее вышвырнуть теперь, только это уже не поможет.

– Дальше отмотайте, дальше…

Спустя час я забираюсь в авто. Привычно, на переднее пассажирское. Упираюсь неподвижным взглядом в лобовое стекло.

Новостей никаких: ни от Кости, ни от Макса, ни от Авериной.

Вот как можно было так глупо? Как?

Вздохнув, перебираюсь на место водителя. Пододвигаю кресло, подстраиваю зеркала. Надеваю туфли. Только тут замечаю, что где-то ободрала коленку – кровь засохла темными потеками на пыльной коже.

Куда теперь? К Векшину? Только мешать буду.

Значит, в министерство, за протоколы, опросы, фотографии с мест преступления – может, откопаю что-то? В конце концов, большего я сейчас, наверное, сделать не смогу. Разве кататься по городу в поисках серого фургона. Но что-то же надо делать, хоть что-нибудь! Потому что если мы не найдем Рика сегодня…

В сердцах бью руль, и гудение клаксона прокатывается по пустой улице, распугивая воробьев. Я давно не водила, ну да ладно: движение в это время спокойное, машин мало. Доеду.