– Наследие моего батюшки, пожалуй. Но, что бы там ни было, я не знаю от него кода и не могу открыть. А я пыталась, – усмехнулась она криво, – уж поверьте.

И Норме пришлось поверить.

Леса она обнаружила на улице, в голых кустах черемухи, что росли поодаль.

– Ты объяснишься или мне додумывать?

– Сейчас, сейчас! – отозвался он, продираясь сквозь ветки, и позвал, свистнув: – Фундук!

Зверь тут же притрусил, на ходу отряхиваясь от слякоти.

– Что вы учудили? Взял и сбежал с опроса!

– Да мне мыслишка одна пришла, решил быстро проверить, пока мы здесь. Я подумал, Павлина Павловна могла кобольдов нанять через Макара, они ж теперь на одни приемы вхожи. А эти поганцы горазды незаметно проникать, куда скажут.

Догадка была неожиданная, но дельная.

– И как? Нашли подкопы?

– Не-а, ничего и близко похожего. Но факт остается фактом: Павлина Павловна…

– …заинтересованное лицо, – договорила Норма. – Тогда нам стоит переговорить с ней с глазу на глаз. Немедленно.

– Это само собой. – Лес взобрался на Фундука, пока Норма отвязывала от плетня казенную лошадь, спокойную кобылку с белой звездочкой на носу. – Но пока не поем, никакой больше работы.

Кто о чем, а Лес о еде! Норма показательно закатила глаза, хотя у нее самой проснулся аппетит.

– Наши монеты все в управлении.

– А вот и не все! – Брат прокрутил между пальцами серебряный. – Я угощаю.

Харчевня им по карману отыскалась неожиданно близко к центру, на площади Защитников. Где-то неподалеку сияла большими окнами «Госпожа селедка», куда водил их Макар, а у этого заведения даже вывески никакой не было, только приветливо распахнутая по случаю солнечного дня дверь, за которой громыхала посуда. Они заказали по плошке яичной лапши в сырном бульоне с зеленью, без мяса, но удивительно душистой, и по кружке кваса. Разумеется, Лес порывался взять пива, что разливали прямо из пузатых бочек через медные краны, но Норма завела нотацию про первый день на службе после перерыва, и он сник.

За дальним столиком ранние пташки из тех, что начинают заливаться с полудня, хором славили какого-то князя Конопушкина, защитника простых горожан. Норма озадаченно сдвинула брови – такой княжеской фамилии она не знала.

Вскоре геммам принесли горячий обед. Рыжеватая подавальщица смотрела на Леса до неприличия плотоядно и все норовила прижаться к нему крутым бедром, выставляя на стол плошки. Брат, судя по всему, был не против – лыбился во все зубы. А ведь недавно глаз не сводил с одной Дианы!

Пока девица не умостилась у него на коленях, Норма покашляла.

– У нас служебный разговор, – холодно сообщила она подавальщице.

Та громко фыркнула и напоследок склонилась к Лесу, демонстрируя щедрое декольте:

– Вы захаживайте, господин полицейский… Я завсегда тута.

И ушла, выразительно покачивая задом.

– Давай обсудим, что выяснили, – предложила Лазурит как можно спокойнее, безуспешно наматывая длинную широкую лапшу на ложку. – Мне вот удалось узнать, что взрыв возможен, но злоумышленник вроде как в нем не заинтересован. Только в саботаже. А, еще! Хозяйка явно кого-то подозревает, но не хочет говорить. Не заставлю же я ее…

– Что там думать, все шито белыми нитками. – Лес, не церемонясь, пил похлебку прямо из плошки, с шумом втягивая полоски разваренного теста. – Все дело в Зимецкой. Хочет она выкупить эти спички? Хочет. Нужны ей головешки вместо мануфактуры? Вестимо, нет. А Ильинишна эта просто не желает с ней ссориться, вот и не выдает.

– Но… – Норма не находила контраргументов. – И все же мне кажется, дело нечисто. Казалось бы, девушка не врет, однако много чего скрывает.