Выписав имена и тезисы каждого летописца, Михаэль вгляделся в герб Клюковых. На нем на редкость неказистое, ушастое и носатое существо с хвойного оттенка кожей усердно маршировало, помахивая коротким посохом. Под ногами уродца стелилось пурпурное полотно, над головой красовался княжеский венец. И как расписать: «миссию рода, исходя из символизма его герба»? Вот же нелепица…

Михаэль уронил голову на сложенные руки. Может, если поспать, в голове немного прояснится и проснется он полным стройных идей?

Уснуть почти удалось. После общих комнат монастыря, тесных и переполненных, где бок о бок ютились и рабочие-служители, и младшие, и старшие геммы, кроме наставников, здесь дышалось легче легкого. Медовая дрема с привкусом пыльцы шиповника нашептывала что-то нежное, светлое, словно девичье имя… Михаэль слегка улыбнулся. Он почти уже слышал его.

«Макар!»

Нет, прекрасную даму Макаром не назовут. Михаэль слегка нахмурился, пытаясь уловить сон за верткий хвост.

«Мака-а-ар!»

Гемм поднял голову. Рыжие волосы упали на глаза.

Голоса, писклявые и скрипучие, звучали у него в голове, точно как при разговоре неслышным голосом. Но кто мог взывать в ночи в Архиве? Какой-то припозднившийся служитель или Архивариус инквизиции? Но почему тогда он мог слышать этот глас?

«Макар, открой, Макар, открой!» – вразнобой твердили голоса в голове.

Поеживаясь, Михаэль поднялся на ноги. Видать, кто-то заплутал в коридорах да оказался по ошибке заперт. Этот янтарь, видимо, звал своего знакомца, но поблизости оказался только кадет из учебки. Но как он смог дозваться, если они с Михаэлем незнакомы? Нелепый случай. Рассуждая так, он потянулся, потер плечи и подхватил со стола связку ключей. Вот-де удивится служащий Внутренней Церкви, застав здесь его! Ну да у него письмо от наставника есть, не заругают.

«Иду, иду», – бросил он наугад, но в ответ прилетело только уж опостылевшее: «МАКА-А-АР!»

– Бесы б его взяли, этого Макара, – проворчал Михаэль себе под нос, прикрывая за спиной дверь читального зала Архива.

И пошел на звук содрогающихся дверей. И застыл, рот разинувши. Потер глаза. Дверь продолжала ходить ходуном, а на ней…

«Открой, открой, открой!»

Кобольды. Пятеро кобольдов. В пятнистых кацавейках и коротких штанцах. С бесформенными, что брюква, носами и развесистыми драными ушами, прямо как на гербе князей Клюковых. Воняло от них почему-то жженым торфом, да так, что нос закладывало.

«От-крой! Ма-кар! От-крой!»

Точно зачарованный, он шагнул ближе. Раньше он видел подобных тварей лишь на страницах «Имперского бестиария» да вот только что – на страницах геральдического свода. Прутья решетки располагались слишком близко друг к другу, чтобы пролезть между ними, но один из страховидл все же попытал судьбу и проиграл: кургузое тело с выпирающим брюшком накрепко застряло промеж кованых листьев и загогулин. Подельники пытались вытянуть его за ноги, похрюкивая и натужно сопя, сам пострадавший лишь кряхтел и пучил черные зенки. Заметив Михаэля, они на миг замерли, но только для того, чтобы с утроенной силой начать дергать несчастного собрата.

«Макар, Макар, Макар!»

Михаэль поморщился, непрекращающийся гвалт уже вызывал головную боль. Да и застрявший как-то нехорошо язык набок вывалил, еще задохнется ненароком…

– Да тихо вы! – шикнул он на кобольдов, но они ему не вняли. Тогда он повторил неслышным голосом. И продолжил: – Угомонитесь, и я помогу его вытащить.

Преодолев брезгливость, он попытался подтолкнуть кобольда со своей стороны, но вышло совсем бестолково. Нужно было тянуть за ноги, иначе никак. Тогда Михаэль обратился к ушастой братии снова: «Ключи видите? Сейчас отомкну, разойдись!»